Вечное Пламя
Шрифт:
– Все нормально, – сообщил он. Говоря это, он почувствовал, как дергается в знак несогласия его левое предплечье – в твердолитовой игле, проходящей сквозь его запястье, не было ничего нормального, и каждый чахлик его плоти знал, что впереди его ждут еще более непривычные посягательства на личное пространство.
Аманда поместила дублирующую ленту в световой проигрыватель, протянув зарядный конец к одной из катушек. Она осторожно извлекла соединительный рычаг левого зонда из гнезда проигрывателя и перекинула его к новому устройству. После того, как рычаг встал на место, оставалось сделать еще одну корректировку: опустив руку, она ухватилась за сам зонд и
– Почему бы ему просто не использовать полевку? – прошептал один из студентов Тоско другому.
– Иголка слишком большая.
– Так почему не сделать ее поменьше?
– Тихо, а то следующий раз сам будешь вместо полевки.
– Если бы иголка была меньше, она бы не смогла уловить достаточное количество света, – сказал Карло. – Прежде, чем мы сможем уменьшить размер зонда, нам придется изобрести более чувствительную бумагу.
– Ты готов? – спросила Аманда. Пока его отвлекали студенты, она завела пружину проигрывателя и зажгла лампу.
Карло начал расслаблять левую руку – изо всех сил стараясь уступить право контроля над своим телом, подготовиться к тому, что ждало его впереди, – но затем почувствовал, что легкое изменение мышечного тонуса грозит смещением зонда. С другой стороны, если ему удастся сдержать свое желание вмешаться после того, как призрак его прошлого «я» начнет фамильярничать с его телом, полностью отказываться от своей руки было необязательно.
– Я готов, – ответил он.
Аманда включила сцепление с двигателем. Карло пристально посмотрел на палец своей руки, который двигался без участия его воли.
Волна холодной тошноты скрутила его желудок и пищевод, расслабив пищевые трубочки от рта до ануса; но он стал сопротивляться и не дал своему завтраку вырваться на свободу. В ощущениях, которые испытывал его палец, не было ничего болезненного – однако какая-то часть его мозга упорно настаивала на том, что в его плоть внедрился некий паразит, а его настораживающие подергивания лишь предвосхищают шансы на то, что он зароется еще глубже. Упорно пытаясь найти точную причину своего отвращения – сосредоточившись на растяжении кожи, напряжении мышц, расположении суставов – Карло не смог обнаружить ничего такого, что он бы не чувствовал, выполняя те же движения по собственной воле. Несмотря на это, он не мог отделить чистое ощущение от контекста и заявить, что сейчас оно так же безобидно, как и раньше. Беспристрастно относиться к плоти, которая двигалась сама по себе, было просто невозможно.
Когда воспроизведение было окончено, Карло вздрогнул от облегчения. Какое-то мгновение иллюзорный паразит, толстое и неживое нечто, спрятавшееся у него под кожей, продолжал напоминать о себе, но исчез без следа после того, как Карло несколько раз согнул палец. Он понял, что ему не хватило хладнокровия сверить свои движения с первоначальным сценарием; он взглянул на Аманду в ожидании ее вердикта.
– Имитация была довольно точной, – сказала она. – Кое-какие жесты были пропущены или неоднозначны, но большую часть удалось повторить точно.
Часть зрителей ответили поздравительными возгласами. Карло чувствовал себя вымотанным, но когда тошнота стала отступать, сумел-таки выдавить из себя удовлетворенное щебетание. Какой бы примитивной и неприятной ни была демонстрация в целом, она послужила доказательством
Аманда уже начала перематывать ленту.
– Дай мне пару махов, – сказал он.
– Тебе не обязательно проводить вторую часть испытания прямо сегодня, – заметила она.
– Надо пользоваться моментом, пока эта игла у меня в руке. – Карло отвернулся от нее и увидел, как за ним молча наблюдает Тоско, после чего слегка перевел взгляд и обратился к его студентам. – Этот день вы можете считать началом нового направления, – объявил он. – Устройство светозаписи совершит переворот в исследовании сигналов мозга – а метод световых марионеток станет лучшим средством для сопоставления этих сигналов у разных видов. – Как только им удастся миниатюризировать оборудование, сигналы от мозга одной полевки можно будет передать телу ее отдаленной родственницы и выяснить, какие фрагменты сигнала одинаково интерпретируются обоими видами. Не все нюансы будут совпадать, но плоть есть плоть – у них у всех был общий предок. Имея в своем распоряжении время и проявив терпение, они могли бы разобрать этот язык по частям и раскрыть все его тонкости не хуже исследователей древней письменности, расшифровавших старые гравировки, используя свой собственный процесс сопоставления.
Он кивнул Аманде, чтобы та приступала. Она отцепила соединительный рычаг и перекинула его к правой руке Карло. Карло сдержал желание сразу же вытащить иглу из левого запястья; иногда извлечение проходило крайне неудачно, а ему не хотелось голосом выражать такую боль на публике.
Когда проигрыватель был соединен с зондом в его правой руке, Карло потратил какое-то мгновение, чтобы подготовиться ко второму этапу. В первый раз все прошло не так уже плохо, и теперь он точно знал, чего ожидать. Его желудок успокоился, так что риск опозориться ему больше не грозил
– Я готов, – сказал он.
Аманда снова включила сцепление с двигателем.
Палец, на который они нацелились с помощью зонда, оставался неподвижным.
– Что? – Раздосадованный, Карло слегка пошевелил предплечьем – как раз достаточно, чтобы ощутить укол камня в своем теле. Внезапно вся его правая рука ожила: все шесть пальцев стали сгибаться и раскачиваться из стороны в сторону, крутиться и дергаться, ерзать, как черви, головы которых угодили в капкан.
Ему было достаточно произнести одно слово, чтобы сигнал прекратился, но Карло хотелось увидеть заключительную стадию этого действа; даже при неправильном расположении зонда она могла дать ценную информацию. Ощущение, что на его тело посягает кто-то другой, обострилось, но он мог потерпеть его еще пару махов. Он мельком взглянул на Аманду; она прилежно следила за его извиваниями, пытаясь оценить степень их соответствия сценарию. Карло мог быть уверен лишь в одной детали: движения некоторых его пальцев отличались от движения остальных, а значит, часть из них действовала не так, как ожидалось.
Он услышал, как проигрыватель с мягким ударом завершил воспроизведение сигнала. Но облегчение длилось недолго; его пальцы продолжали извиваться. – Ладно, – пробормотал он. Если учесть, что первая запись кругового движения пальца дала представление о вероятной автономии его плоти, то в этом не было особого повода для удивления или беспокойства. Ему всего-то нужно было отдать своенравной руке приказ остановиться – четко и ясно.
Он приказал своим пальцам лежать спокойно – однако его декрет не возымел никакого эффекта.