Вечный бой
Шрифт:
В ту весеннюю ночь воздух пахнул свежестью и сиренью. Окна флигеля были ярко освещены и распахнуты.
— Пан Мартинес! — крикнул в окно Янский и замахал рукой. — Где же вы? Джиди! — позвал он собаку. — Джиди!
Эрдельтерьер, ломая кусты, бросился напрямик к флигелю и радостно залаял.
Мартинес повесил фонарь на крюк, вбитый в балясину крыльца, и прошел в лабораторию. Во время своих ночных обходов он часто навещал больничного лаборанта.
— Какие новости, пан доктор? — спросил Мартинесг опускаясь в старое кресло с высокой
Лаборатория была заставлена штативами с пробирками, колбами, ретортами и другими неизвестными сторожу приборами. На стенах висели таблицы, нарисованные цветной тушью. Рабочий стол лаборанта был погребен под бумагами.
Янский улыбнулся:
— Какие новости, спрашиваете? А новости-то, пан Мартинес, очень хорошие. Мне, кажется, удалось проникнуть в тайну крови.
Сторож понимающе кивнул и достал из кармана куртки старую трубку.
— Это хорошо, пан доктор. Теперь вас, наверное, повысят в должности и прибавят жалованье, а?
— Не знаю. Пан Мартинес, чашечку кофе?
Джиди, свернувшись клубком у порога, поглядывал то на хозяина, то на лаборанта.
Янский зажег фитиль спиртовки, налил воду в медный кофейник.
— Девять лет адской работы, — проговорил он задумчиво, подходя к окну с кофейником в руке. — Ровно три тысячи экспериментов.
— О чем это вы, пан доктор? — встревожился Мартинес, приподнимаясь в кресле.
— Да так, ерунда!
Янский махнул рукой, поставил на спиртовку кофейник.
— Мне удалось установить четыре группы человеческой крови. По-моему, работа эта...
Он взял со стола тетрадку, взвесил ее на ладони, спрятал в ящик стола и неожиданно спросил:
— Пан Мартинес, вы что-нибудь слышали о переливании крови человеку?
— Конечно, пан доктор. Лет десять назад профессор Прохазка перелил кровь одной девушке. Об этом во всех газетах было написано. Я помню, как же...
— А что случилось с девушкой после переливания крови? Умерла?
— Да, в тот же день к вечеру.
— И теперь я знаю, отчего наступила смерть. Ей перелили несовместимую кровь.
— Но ведь в газетах писали, что кровь для девушки взяли у родной ее тетки по материнской линии.
Янский махнул рукой.
— Узы родства не имеют никакого отношения к совместимости крови... Почти сто лет врачи-смельчаки переливают кровь от человека к человеку. Бывает, человек, которому перелили кровь, выживает, но чаще — гибнет. А этого быть не должно. При переливании крови не может быть никаких случайностей.
Забулькал кофейник. Янский набросил стеклянный колпачок на синее пламя спиртовки. В лаборатории запахло свежесваренным кофе.
— В сосудах девушки после переливания несовместимой крови произошла реакция агглютинации — эритроциты, то есть красные кровяные шарики, склеились. Я продемонстрирую вам эту реакцию и заодно определю вашу группу крови, разумеется, если у вас, пан Мартинес, имеется минут пять—десять свободного времени.
—
Прихлебывая кофе из чашечки, Янский рассказывал:
— Мне удалось приготовить из крови сыворотку. Эритроциты крови вступают с ней в реакцию агглютинации, причем реакция эта всегда закономерна. Я уже сказал вам, что существуют четыре группы крови. И соответственно, четыре вида сыворотки.
Янский отставил в сторону чашечку с недопитым кофе, вынул из ящика стола небольшую фарфоровую пластинку, разделенную на четыре квадрата. В каждом квадрате стояли цифры: I, II, III, IV.
— Пластинка для практического определения групп крови. А вот и пробирки со стандартными сыворотками.
Он снял с полки штатив с четырьмя пробирками.
— Методика определения групп крови крайне проста. На каждый из квадратиков наносится по капле крови и добавляется сыворотка. Реакция агглютинации идет быстро — не более пяти минут. Дайте мне вашу руку, пан Мартинес, — попросил он.
Недоумевая, сторож протянул руку. Янский протер безымянный палец ваткой, смоченной в спирте, уколол его иглой, а когда на коже выступила кровь, собрал ее в стеклянную пипетку.
— Здесь, в этой трубочке, ваша кровь. Я наношу ее на пластинку для определения группы крови.
Мартинес с интересом наблюдал за быстрыми манипуляциями лаборанта.
— Добавляю сыворотку и, плавно покачивая пластинку из стороны в сторону, смешиваю с ней кровь.
Любопытный Джиди, положив передние лапы на край стола, тянулся плюшевой мордой к рукам лаборанта, покачивающим пластинку.
— У вас четвертая группа.
Янский протянул Мартинесу пластинку.
— В трех первых квадратиках произошла реакция агглютинации.
На пластинке в квадратиках, помеченных цифрами I, II, III, кровь склеилась в крохотные комочки, напоминающие ярко-красные маковые зернышки. В четвертом квадратике кровь была светло-алой и прозрачной, без единого зернышка.
— Вам можно переливать кровь любого человека, но ваша кровь может быть перелита только людям с четвертой группой.
— Почему, пан доктор?
Янский задумался, машинально потер ладонью широкий лоб.
— Попытаюсь объяснить. Существуют четыре группы крови, — начал он. — Кровь первой группы не дает реакции агглютинации ни водной из сывороток, и, следовательно, ее можно переливать любому человеку. Донор с первой группой крови — универсальный донор. Кровь второй группы вступает в реакцию с сыворотками первой и третьей групп, и, значит, людям с первой и третьей группами крови переливать ее нельзя. Третья группа крови агглютинируется с сыворотками первой и второй групп крови. Ее можно переливать людям с третьей и четвертой группой крови. И наконец, четвертая — ваша группа крови. Вы видели: реакция агглютинации не произошла только с сывороткой четвертой группы. Что из этого следует, по-вашему, пан Мартинес?