Шрифт:
Annotation
Введите сюда краткую аннотацию
Сергей Дигол
Сергей Дигол
Вечный комендант
Рассказ
Я не пропускаю ни одной юбки.
Джинсовой, мини или приталенной, хотя не уверен, что их можно перечислять вот так, через
Впрочем, брюки я тоже не пропускаю, причем не только женские. Только вот эта ваша ироничная ухмылка, право, ни к чему. Можно и схлопотать: я не атлет, но и переносица у вас не бетонная.
Так ведь и колготки, маленькие такие колготочки на тоненьких, кривеньких, беззащитных детских ножках, тоже не ускользают от моего пристального взгляда - получается, теперь моя очередь получать по морде?
Что ж, сам виноват: заболтался, а главного не сказал.
Главное же в моей жизни, как это ни грустно признать - работа. Может ли что-то быть важнее занятия, которому отдаешь, без особой надежды на взаимность, почти весь световой день - самое светлое время своей жизни? Поэтому я мщу, как могу, этому самому времени, убивая его нехитрым способом - провожаю глазами людские ноги, сидя день-деньской за прилавком напротив стеклянной входной двери в магазин.
Вся улица - как на ладони, хотя, по правде сказать, не вся, да и не самый живописный ее участок. Конкретнее - сотрясающийся от бесконечного потока машин поворот на верхнюю Рышкановку - один из самых беспокойных районов Кишинева, прямо напротив магазина бытовой техники "Максимум". Из которого я, собственно, и разглядываю улицу, не лучшую, повторюсь, ее часть. А заодно и ноги - женские и мужские, детские и старческие, в брюках и шортах, колготках и юбках - все-все-все нижние человеческие конечности, что мелькают в экране дверного стекла, по девять часов в сутки, а именно столько длится мой рабочий день.
Не худший, кстати, день - ведь мы, продавцы-консультанты бытовой техники вытягиваем и куда более горький жребий: это когда смена приходится на распродажу. Что на улицу?
– себе под ноги не успеваешь взглянуть, черт бы подрал эти дурацкие сезонные скидки. Вкалываешь до потери сознания, иногда в буквальном смысле, потому что перекусить некогда, и чего ради? Товар-то дешевеет, прибыль, как любит повторять наш шеф, не увеличивается, так откуда же взяться премиальным?
– Откуда?
– разводит он руками и обводит нас невинным взглядом, как будто и вправду ждет совета от кучки неудачников.
Шеф - редкостный жучара и взгляд у него, по правде говоря, не всегда беззащитный. Особенно в пятницу вечером, священное для поднятия корпоративного духа время, когда он проводит еженедельный брифинг - так в магазине принято называть вечер разносов и головомоек, после которого мы едва уносим ноги. Что вы, не из-за нагоняев, это вообще-то мелочи, а потому, что на часах почти полночь, за спиной - тяжелая рабочая неделя и четыре часа директорской болтовни, а у избранных счастливчиков - еще и смена в выходные.
А еще - потому, что мы пьяны.
– Кто-нибудь объяснит мне, почему здесь все время воняет?
– неизменное вступление, которым директор открывает каждое пятничное собрание.
– Вам самим-то не противно?
Нетрудно понять раздражение шефа, собирающего это зловонное кодло - двенадцать бухих мужчин - в тесном складском помещении, исполняющем, за неимением более приспособленных комнат, и обязанности митинг-рум.
От санкций нас спасают два обстоятельства. Во-первых, в пятницу, так же впрочем, как и в другие дни недели, работаем мы безупречно: консультируем, демонстрируем товар в работе, вежливо улыбаемся и - маленький бонус - обдаем покупателя ароматом свежей мяты. Во-вторых, шантаж - это что-то вроде бумеранга. Не стоит даже заикаться, если знаешь, что в любой момент у кого-то найдется ответный повод схватить тебя между ног. Директор и не начинает, зная - мужик он, надо признаться, грамотный - что своими собраниями нарушает трудовой кодекс.
В итоге верх берет корпоративный компромисс: он на протяжении четырех часов нюхает нашу вонь, мы столько же времени - слушаем его.
– Наш магазин - это максимум ассортимента!
– тычет пальцем шеф в пару коробок с пылесосами в углу - все, что осталось после очередной распродажи.
– Максимум гарантий!
– прикладывает он ладонь к груди - этот жест у него позаимствовал Вовчик Стратилэ из отдела холодильников, у которого, похоже, проблемы: целых восемь поломок по гарантии за последний месяц.
– Максимум сервиса!
– директор кивает в мою сторону.
Что ж, он снова облажался и я чувствую, что меня вот-вот вырвет. Нет, не из-за пива "Кишинэу" - мерзкой блевотины, два литра которой плещется в моем мочевом пузыре. Пиво, если собрание не закончится в течение получаса, выльется мне в кроссовки, а вот мутит меня из-за директора, вернее, от его бреда, которым он потчует нас вот уже третий час.
И так каждую пятницу - день, который мы, в отличие от большинства нормальных людей, совершенно искренне ненавидим. А еще, ждем как пациент операцию - со страхом и нетерпением одновременно, не спасает и пивная анестезия.
– Выбери лучшее!
– восклицает директор, и чуть приседает от внезапного порыва перегара: еще бы, ведь его выдыхают сразу двенадцать глоток. Директор еще что-то говорит, но его, как учителя после обрывающего урок звонка, никто не слушает. Слова, которыми он всегда закрывает собрание, произнесены, а значит, счастливчик, сидящий ближе других к двери, займет единственный в магазине туалет, отправив остальных одиннадцать поливать клумбу в соседнем дворе.
"Выбери лучшее" - слоган нашего магазина, вернее целой сети, если, конечно, на это определение тянут четыре магазина бытовой техники, из которых наш, на Рышкановке - последний по площади, ассортименту, количеству работников и, между прочим, по доходности.