Вечный огонь
Шрифт:
Ивану Степановичу было, конечно, известно, что морская пехота заняла оборону по Балке Адамовича, и он интересовался всеми подробностями - сколько там бойцов, где именно закрепились, какие батареи поддерживают. Он отлично представлял это место, но хотел сам взглянуть на него хотя бы издали, и мы проехали по шоссе за Шесхарис - проскочить в светлое время дальше было трудновато.
Тогда же И. С. Исаков приказал взорвать Дообский маяк. Он считал, что, раз противник вышел к Цемесской бухте, сохранять такой ориентир нельзя. В те дни гибло немало и более ценного, но красавца-маяка, построенного добротно и прочно, на века, стало жаль до боли. Я попросил нашего флагманского минера А. И. Малова подрывать
Получил я также приказание перенести управление военно-морской базой в Геленджик. База есть база - ее штабу надо быть там, где можно обеспечить стоянку и обслуживание кораблей. К тому же хорошо оборудованный КП на 9-м километре, оказавшийся у линии фронта, понадобился армейцам.
Тихий Геленджик
Этот зеленый городок у небольшой подковообразной бухты, которую ограждают выступающие навстречу друг другу мысы: скалистый, обрывистый Толстый и низкий, песчаный Тонкий, был до войны уютным приморским курортом. С осени 1941 года, когда усилились налеты фашистской авиации на Новороссийск, в Геленджике стояла часть вспомогательных судов нашей базы, а также речные корабли, ушедшие с Дуная.
Геленджик с его бухтой был нашим тылом, нашей запасной позицией, созданной самой природой. Теперь здесь развертывалась передовая, ближайшая к фронту военно-морская база.
Называлась она по-прежнему Новороссийской. Новороссийск находился рядом, за гористым мысом Дооб, и мы, несмотря на тяжелую обстановку на фронте, очень верили, что вернемся туда скоро. Начальникам отделов и служб штаба было даже приказано иметь наготове рабочие планы обратного перебазирования. Майору Бородянскому я объявил, что он, какие бы ни выполнял задания в Геленджике, должен и впредь считать себя новороссийским комендантом.
А пока надо было обживать новое место. Развернув временный командный пункт в землянках среди совхозного виноградника (через несколько дней оборудовали КП на Толстом мысу), мы взялись налаживать базовое обслуживание кораблей.
Обследовав городок и бухту, начштаба Александр Иванович Матвеев смущенно доложил:
– Все три пристани на месте, склады тоже, пресная вода имеется. А вот электростанция не действует. И спросить не с кого...
Геленджик оказался почти пустым. Учреждения и большинство жителей эвакуировались. Электростанцию демонтировали - опасались, как бы не досталась врагу... Конечно, если бы немцы вырвались у Новороссийска на шоссе, их танкам понадобилось бы не слишком много времени, чтобы достигнуть Геленджика. Но не дошло же до этого! И было страшно обидно, что не успели предупредить чью-то чрезмерную поспешность, создавшую столько дополнительных трудностей.
Первую электроэнергию дали на берег из бухты: механики ОВРа во главе с изобретательным Л. Г. Сучилиным приспособили для этого генераторы стоявших тут поврежденных судов.
Но вот как организовать в Геленджике ремонт кораблей, сначала, кажется, не представлял даже многоопытный Андроник Айрапетович Шахназаров. Основное оборудование мастерских он эвакуировал из Новороссийска в дальние тылы - так было приказано. Судоремонтная рота, вынужденно введенная в бой, потеряла многих специалистов...
Однако база, где нельзя подлечить хотя бы малые боевые корабли и вспомогательные суда, - это не база. Изыскать возможности для ремонта их в Геленджике надо было во что бы то ни стало.
На окраине городка обнаружились мастерские машинно-тракторной станции. Там уцелели нефтяной движок, несколько стареньких станков и кое-что еще. С этого и началось восстановление ремонтного хозяйства нашего техотдела. Чем могла, поделилась по-соседски Туапсинская военно-морская база. Очень много необходимого нашлось в разбитом бомбами и снарядами механическом цехе цемзавода Октябрь.
Не могу не рассказать, как техотдельцы пустили собственный литейный цех. Тогда уже полным ходом работала и мастерская, унаследованная от МТС, и филиал ее на специально построенной пристани, где имелось устройство, позволяющее приподнимать над водой легкие суда. Но вот отливать недостающие детали было негде, и техотдел не имел специалистов, способных заново, на пустом месте наладить это дело.
И вдруг Шахназаров встречает на улице знакомого начальника литейного цеха одного новороссийского завода: тот стал партизаном и пришел в Геленджик связным от своего отряда. Андроник Айрапетович прямо вцепился в этого товарища, привел его ко мне и стал доказывать, что нельзя отпускать обратно в горы такого нужного человека. Задержать его я не имел права, но мы договорились с партизанским руководством об откомандировании в базу и этого инженера, и еще одного опытного литейщика.
В Геленджикской бухте уже действовали необходимые портовые службы. Начальником порта был назначен Ф. Ф. Фомин, военно-морским комендантом капитан-лейтенант Н. А. Кулик, однофамилец нашего начальника связи, человек энергичный и с немалым опытом. В напряженную пору больших перевозок на Керченский полуостров он принимал и отправлял все конвои в Камыш-Буруне.
Но держать все приписанные к нашей базе корабли и суда в одном месте было рискованно. Поэтому осваивался и расположенный в нескольких километрах восточнее Фальшивый Геленджик (нынешний Дивноморск). Кстати, странное название этого местечка имеет интересное объяснение. В прошлом веке турки совершали сюда морские набеги ради похищения красавиц-горянок для гаремов. И жители Геленджика, чтобы обмануть пиратов, обозначали огнями фальшивое, не существовавшее тогда селение в устье горной речки Мезыб. Там врагов ждали опасные мели и засады на берегу.
До войны вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову использовать Фальшивый Геленджик для базирования, например, катеров. Но нам крайне важно было рассредоточить корабли, и возникла идея расчистить устье Мезыб, чтобы вводить туда небольшие суда. Рота инженерного батальона получила соответствующее задание.
Задуманное удалось не сразу. Наведавшись в приступившую к работам роту, я застал капитана, командовавшего ею, в унынии.
– Ничего с нашим Суэцким каналом не выходит, - жаловался он.
– Чуть задует норд-ост, все опять заносит галькой!..
– Рассчитываете, что командир базы отменит норд-осты?
– пошутил я, чтобы немножко его встряхнуть.
– К сожалению, не могу. Надо настойчивее искать реальное инженерное решение. А оборудовать здесь корабельную стоянку очень нужно.
Простое решение проблемы предложил Петр Иванович Пекшуев: затопить в определенной точке большую старую баржу. Этого оказалось достаточно, чтобы защитить фарватер от наносов. В дальнейшем в Фальшивый Геленджик перевели торпедные катера.
Обживание Геленджика начиналось в тревожной обстановке. Вражеские снаряды тут не падали, слышалась лишь приглушенная канонада за горами. Но наша штабная карта, куда наносились и данные о положении на сухопутном фронте, показывала, что противник не отказывается от попыток пробиться на Сухумское шоссе - если не через Новороссийск, то где-то восточнее.