Вечный путь
Шрифт:
— Мы этого точно не знаем, — Эльза сознательно уклонилась от прямого ответа, чтобы потянуть время. Время сейчас работало на нее.
— Вы просто пытаетесь оправдаться, — фыркнула Шахрами. — Ваша козырная карта бита, и нам придется переобуваться на ходу.
— Если придется, так и поступим, — согласилась Эльза. — Есть запасные варианты. Но сперва дождемся информации от разведгрупп.
Генерал пожала плечами.
— Поступайте как знаете. Теперь это ваша головная боль. Мое присутствие здесь становится нецелесообразным. Если помните, я с самого начала не хотела лететь, особенно накануне операции «железная рука». Но вы настояли на моем участии в экспедиции. Теперь я собираюсь как
Эльза некоторое время молчала. Нужно ли сразу раскрывать карты или продолжить блефовать? Решила задействовать промежуточный вариант.
— Обратный путь до Леоры займет не меньше восьми часов и все это время вы будете отрезаны от источников информации. Мало ли что может приключиться за это время? С другой стороны, Шейла Дин со своими спецами наладит связь с Центром с минуты на минуту. Вы сможете руководить операцией прямо отсюда.
— Вам просто требуется нянька, Доэл! — проворчала Шахрами. — Все пошло по киске, и вы не хотите самостоятельно разгребать эту кучу фекалий. Я останусь до вечера. Но если через десять часов ситуация с Эрвинс не прояснится, я стартую в любом случае и оставлю вас жариться на вертеле в одиночку. Знаю, вы без ума от солярных процедур. Не хочу портить вам удовольствие.
«Сука!», — Эльза сделала вид, что наблюдает за работой техников. Глаза скрывались за стеклами очков, но желваки на щеках могли ее выдать.
«Потерпи немного, сожми сфинктер покрепче и улыбайся. Скоро ты получишь все, о чем мечтала… Но куда, мать ее за ногу, подевалась Эрвинс?»
— Разумеется, генерал. Почему бы вам не занять одну из штабных палаток? Связисты сообщат, когда наладят линию Эверкола.
Шахрами удалилась в сопровождении ординарца. Яна Винтерз всюду таскается за генералом. С ней тоже придется что-то делать. Высокая, утонченная, с роскошной грудью и обворожительная, как с картинки. Вот бы остаться с ней наедине. Впрочем, эту часть своей личности Эльза тщательно скрывала.
— Полковник Доэл. — К ней подошла Миа Карузо. Здоровая как лошадь, с грубоватой внешностью крестьянки, одинаково широкая в плечах и бедрах. Даже в полной выкладке она перемещалась совершенно бесшумно.
— Докладывайте, майор.
— Бой закончился четверо суток назад. Станцию атаковали от ста пятидесяти до трехсот кочевников. Они подорвали ограду в двух местах. Использовали черный порох. Затем сработало устройство PR-12. Большую часть ходоков убило взрывом с последовавшем выбросом паров гидразина. Выжившие семьдесят пять человек ушли на восток. Разведчики засекли тепловые сигнатуры и блокировали их с воздуха.
— Удалось кого-нибудь взять живьем?
— Одну. Снаряд из гауссовки оторвал ей ноги. Дикарка потеряла много крови, но мы успели вовремя. Сейчас ей занимается Паркус.
Эльза трудно сглотнула, хотя никогда не страдала излишней сентиментальностью. Методы Паркус, несмотря на их эффективность, вызывали изжогу.
— Результат есть? — спросила она.
Тяжеловесное лицо Карузо не дрогнуло. Она моргнула.
— У Паркус всегда есть результат.
— Веди.
Тамара Паркус со своим передвижным балаганом из преисподней расположилась под натянутым тентом, покрытым сверху желтой маскировочной сеткой. Эльза еще на подходе ощутила специфический запах: смесь телесных выделений и химических реагентов. Двое солдат с висящими на плечах винтовками нервно курили снаружи. При приближении полковника, они поспешили спрятать запрещенные санпином папиросы и встали навытяжку. Эльза только махнула рукой и, стараясь дышать через рот, шагнула
Паркус разложила свое хозяйство на двух сборных алюминиевых столах. Много стекла, хрома, меди и никеля. Колбы, перегонные кубы, реторты, крошечные мензурки, зажатые в тиски над двумя газовыми горелками, портативный автоклав. В пластиковом саквояже — флаконы с разноцветными порошками и жидкостями. Каждый сосуд отмечен биркой с каллиграфическими надписями на латыни. Кто вообще пользуется латынью в наши дни? Разве что чокнутые хранители древности.
Сама Тамара Паркус, невысокая и костлявая, в резиновой медицинской шапочке и неизменном белом халате поверх пыльного камуфляжа, склонилась над стеклянной призмой, в которой булькала какая-то едкая черная гадость.
Эльза сцепила руки за спиной, чтобы они не дрожали.
— И насколько ее хватило?
Маленькое кукольное личико Паркус оставалось бесстрастным. Глаза под толстыми линзами очков выглядели огромными и пустыми как у насекомого. На шее болталась прозрачная маска респиратора. Неопреновые перчатки с длинными крагами на резинке облегали руки до локтя.
— Реципиент сохраняла устойчивую резистентность на протяжении сорока двух минут. Высокий болевой порог плюс моральные императивы. Боль является для ходоков привилегией. С раннего детства они учатся страдать молча. Тем не менее, после комплексного воздействия щелочных агентов на эпидермис, орального введения гемотических и некротоксинов и инъекций нейромодуляторов, она выдала нужную вам информацию. Я составлю подробный отчет с резюмирующими выкладками…
— Кончай намазывать дерьмо на бутерброд, Паркус! — рявкнула Эльза. — Я хочу услышать все сама. Будешь переводить, если что-нибудь не пойму.
Не дожидаясь ответа, она обошла лабораторный стол. Обнаженное тело ходока было распято между двумя транспортными контейнерами и зафиксировано при помощи магнитных зажимов. Эльза старалась не приглядываться к тому, что осталось от ее ног после знакомства с вольфрамовой болванкой. Чудо, что она сразу не истекла кровью. Отвисшую грудь кочевницы покрывала корка запекшейся рвоты пополам с кровью. Снизу тоже натекло всякого. Вонь стояла невыносимая. Паркус наверняка воспользовалась несколькими разновидностями ядов и кислот.
Дикарка извивалась в своих оковах, то и дело втягивая запавший живот. Каждый выдох сопровождался хрипом. Судороги корежили ее сухое, жилистое тело, но конская доза стимуляторов не давала ей лишиться чувств. Единственный сохранившийся глаз вращался как кровавая луна и похоже ничего не видел. На побуревшей от загара коже в разных местах были закреплены датчики и катетеры для внутривенных инъекций. Провода и трубки тянулись к медицинскому комбайну на раскладной треноге.
После недолгой, но отчаянной борьбы Эльза справилась со своим желудком.
— Эта тварь еще в состоянии говорить?
Паркус поправила на носу очки, как лектор в аудитории перед студентами.
— Голосовые связки и центральная нервная система подверглись минимальной деформации. Легкие пострадали от инфильтрации, но речевые функции не нарушены.
— То есть еще может хрипеть и не до конца спятила от боли, — подвела итог Эльза, — Вот ведь срань! Надеюсь она протянет еще несколько минут.
— Если не применить экстренные реанимационные процедуры, с учетом необратимого разрушения внутренних органов под воздействием некротоксина, медицинский сканер дает от восемнадцати до тридцати минут.