Вечный путь
Шрифт:
— Тогда какого черта мы теряем время?
— Они проснулись…
Эльза от неожиданности вздрогнула. Почерневшие губы дикарки шевельнулись. Она тяжело закашлялась, изо рта потекла кровавая пена пополам с желчью, но слова прозвучали вполне отчетливо. Эльзе даже не понадобился переводчик.
— Изначальные проснулись. Они смотрят на нас из-под земли.
— Религиозные парафразы, — вмешалась Паркус, — С вашего позволения, я могла бы заставить реципиента говорить осмысленно…
— Заткнись! — прорычала Эльза, — Просто заткнись.
— Изначальные освободили вей-ера… послали своего вестника вслед за ним, —
Эльза наклонилась вперед, приблизив свои губы к самому уху дикарки.
— Ты расскажешь мне обо всем. А потом я позволю тебе умереть.
Полтора часа спустя Эльза Доэл сидела на камне и наблюдала за тем, как океан омывает песчаные отмели. Отлив обнажил пологие участки морского дна. В мелких лужах плескалась задыхающаяся рыба. Сейчас планета находится в фазе низкой воды. Когда через полгода Валькирия заслонит Пальмиру и наступит двухмесячное затемнение, приливы тут будут достигать тридцати метров. Вдалеке волны разбивались о коралловый барьер, откатывались, вздувались и снова бросались на приступ. И так в течении тысяч лет. Секрет развития в бесконечном повторении, в переходе количества в качество. Природа не знает скуки. Ей никогда не надоест выполнять простые однообразные движения. Вода точит камень. Она будет делать это до скончания времен.
«Люди непостоянны», — думала Эльза, — «Нам не хватает терпения. Мы все время ищем чего-то нового. В этом наша сила и наша слабость».
В пяти метрах от нее стояли двое десантников в легких арамидных шлемах и бронежилетах поверх бежевой униформы. Они тихонько болтали, положив локти на висящие поперек груди винтовки. Рядом лежали два тела, до поры прикрытые брезентом. Здешний сухой климат замедляет процессы разложения. За четыре дня трупы не провоняли. Пальмира медленно выпаривала из них влагу, превращая в мумии, но длинные бурнусы и тряпки на лицах до поры скрывали необратимые изменения.
На коленях у Эльзы покоилась короткая ручная пищаль с раструбом на конце ствола. Мушкетон — вспомнила она специфический термин. Штуковина выглядела старше самого Исхода, но кованая пуля размером с яйцо трясогузки внушала уважение. Эльзе пришлось хорошенько поломать голову, прежде чем удалось правильно зарядить мушкетон. Пули, пыжи и натруска с черным порохом нашлись в вещах одной из кочевниц. Эльза надеялась, что пищаль выстрелит и при этом не взорвется у нее в руках. Конструкция выглядела простой и надежной. Чем проще вещь, тем меньше шансов, что она сломается. К сожалению, это работало не всегда.
Кроме нее, двух солдат и двух покойниц на пляже не было ни души. Они отошли почти на шестьсот метров от периметра и укрылись за дюнами. Отсюда антенна связи напоминала блестящую швейную иглу. «Скорпионы» улетели пятнадцать минут назад. В ближайшие три часа птички не вернутся. Свита генерала обустраивает для нее штабную палатку. Это займет их на какое-то время. Что ж, мизансцена подготовлена, декорации расставлены, реквизит в наличии. Пора актерам показаться на сцене. Некоторые из них не знакомы с партитурой. Им придется импровизировать. Даже если сфальшивят — не беда. На бис выходить не придется.
Зашуршал песок. Миа Карузо ловко сбежала по склону дюны. На ней была разгрузочная система со множеством
— Все готово? — Эльза отложила мушкетон и поднялась с камня. Голова похожа на чугунный котел. Куртка насквозь пропиталась влагой.
— Так точно, полковник. Генерал недовольна, но согласилась прийти.
Карузо не страдала многословием, но ее формулировки отличались предельной лаконичностью.
— Генерал вечно чем-то недовольна. Ты связывалась с «желтым-8»?
— Так точно. Они завершили облет предгорий и частично подтвердили информацию, полученную от пленницы. Вездеход обнаружен в двухстах тридцати милях к юго-востоку. Рядом следы стоянки. Экипаж покинул машину и ушел в горы пешком.
— На север? — спросила Эльза, хотя ответ напрашивался сам собой.
— Так точно.
— Но сначала отклонились примерно на пятнадцать градусов к востоку. — Эльза постаралась взглянуть на ситуацию с точки зрения беглецов. Решение обогнуть линию аванпостов и пробираться в сторону Черты по ничейной территории выглядело разумным. Если бы не одно «но». Выбранное направление приведет их в зону нестабильной векторизации. Если гипотезы ученых хотя бы наполовину соответствуют истине, Эрвинс со своими новыми друзьями может бродить по джунглям и прериям месяцами, полагаясь на карту и компас, но так никуда и не попадет. В области турбулентных сдвигов любые координаты условны, а время и расстояние не значат ничего.
«Твою ж мать!» — Они с Эрвинс дважды разминулись. Сначала на передовой базе дивизиона, потом здесь. Если бы ей не пришлось уговаривать Шахрами, если бы она вылетела чуть раньше. Четыре дня. Сраные четыре дня!
Эльза не сдержалась и поправила неудобную складку на брюках. В высшем обществе так поступать не годится, но она сейчас не в парадной зале. От зуда между ног хотелось повеситься.
— Разрешите обратиться? — На простоватом лице Карузо без труда читалось нехарактерное для нее замешательство, возможно даже испуг.
— Валяйте, майор, — разрешила Эльза.
— Думаете, дикарка не солгала? Тут и впрямь появился тафу?
— Выходит так, и его появление все изменило. До сих пор кочевники обходили наши базы стороной. Но свободно разгуливающий тафу для них все равно что дьявол, вышедший из ада на перекур. В этом вопросе они еще большие фундаменталисты, чем наши святоши. Тафу заставил их нарушить запреты и табу.
— Они напали на станцию, чтобы добраться до него?
— Разумеется! Зачем бы им еще лезть под пулемет? Они решили, что мы как-то причастны к его появлению, то есть, по их понятиям, совершили ужасное кощунство.
Изначальные проснулись. Они смотрят на нас из-под земли.
Об этом Карузо знать не обязательно, а Паркус будет держать язык за зубами.
Своим тафу ходоки еще в младенчестве перерезают ахилловы сухожилия, используют только для размножения и самой грязной работы. Их воля полностью подавляется, многие даже не умеют говорить. Им настрого запрещено пересекать границу поселений, обозначенную тотемными столбами. Ходоки верят, что в каждом тафу с рождения сидит злой дух, и ему нельзя позволить вырваться на свободу. Удивительно, как примитивные культуры переосмысливают реальность.