Вечный союз
Шрифт:
— Наверное, просто хотят, чтобы мы о них не забывали, — рассмеялся Винсент, выпрямляясь.
— Первый консул!
По лестнице на бастион взбирался легионер; его подбитые гвоздями сандалии выбивали искры из неровных каменных ступеней. Отдав честь, он протянул Марку обрывок пергамента. В другой руке у него была стрела.
— Эта записка была прикреплена к стреле, — доложил он.
Пригласив Винсента жестом за собой, Марк прошел в закрытую со всех сторон башню и, поднеся записку к колеблющемуся пламени светильника, прочитал ее.
— Скотина! —
— Что там?
— Он обращается непосредственно к сенату, выдвигая те же условия и давая щедрые посулы в случае, если они сместят меня.
Винсент покачал головой.
— Да, в умении плести интриги ему не откажешь, — с досадой проговорил он.
И как же поступить ему самому в этой ситуации?
Петроний вышел из-за стола и протянул Лукуллу руку.
— Я был уверен, что в решительный момент могу положиться на тебя, — произнес он, широко улыбаясь.
После некоторого колебания Лукулл пожал протянутую руку.
— Но он все-таки мой двоюродный брат, правитель из рода Грака. Я не хотел бы причинять ему вред. — Ну разумеется, о чем речь? — отозвался Петроний успокаивающим тоном. — Не можем же мы, патриции, улаживать наши разногласия, убивая друг друга. Это послужило бы плохим примером для черни и, кроме того, породило бы совершенно ненужные кривотолки.
— Но времена изменились, друг мой, — вмешался Катулл. — Род Грака правит Римом вот уже несколько столетий, и мы, естественно, не хотим менять заведенный порядок. Именно поэтому мы решили, что первым консулом должен быть ты. К тому же у Марка не осталось сыновей. Даже если они появятся в будущем, то, учитывая его возраст, наверняка будут слабыми и болезненными. Нам же нужен правитель со здоровой кровью, имеющий сыновей, которые могли бы ему наследовать. Не сомневаюсь, что легионеры поддержат твою кандидатуру — ведь в армии ты второй человек после него.
— Я должен идти, чтобы подготовиться, — сухо отозвался Лукулл и вышел из комнаты.
— Суров и неприступен, — насмешливо прокомментировал Катулл, когда дверь закрылась.
— У них в роду все такие, — ухмыльнулся Петроний.
— Ты давно взялся за него?
— Еще до того, как мы установили контакт с Карфагеном, — протянул Петроний, гордый собственной дальновидностью. — Разумеется, я был очень рад, когда Марк прогнал тугар. Каждые двадцать лет они обирали нас до нитки и съедали лучших работников. Теперь, когда их нет, у нас развязаны руки. Но эти янки!… Увидев, что они собой представляют, я сразу понял, что нам с ними не по пути. Я не говорил об этом с Лукуллом напрямик — он слишком чопорен, набит этими дурацкими представлениями о патрицианской чести и тому подобной белибердой. Но семена упали в почву.
Подойдя к столику для закусок, Петроний ухватил ломтик мяса, подслащенного медом, и стал задумчиво жевать его.
— Уже стемнело?
— Наверное.
— Это хорошо. Наши маленькие послания дойдут до черни. Это была поистине блестящая идея. Сделать Марку невинное на вид предложение, которое он непременно отвергнет, а после этого настроить толпу
— Не слишком ли замысловато? — холодно заметил Варий, самый молодой из сенаторов.
Петроний склонил голову набок и посмотрел на Вария прищурившись:
— Идем на попятный? Варий заколебался:
— Я не собираюсь препятствовать вашим планам, если ты это имеешь в виду. Я не хуже тебя понимаю, чем угрожают нам янки. Но давайте не будем забывать, что этот Кромвель и карфагеняне впутались во все это отнюдь не ради нашего блага. Надо выяснить, что они замышляют.
— Опять эти вечные страхи перед мерками и Тугарами? — обронил Катулл.
Варий оставил эту реплику без внимания.
— Угроза со стороны мерков несопоставима с той, какую представляют для нас янки, — продолжил он. — Только вчера мне пришлось казнить раба, болтавшего какой-то вздор насчет всеобщего равенства.
— Вот-вот, с этих разговорчиков все и начинается, — вскинулся Петроний. — А кончится тем, что мы все погибнем.
— Я согласен с этим, — откликнулся Варий.
— Так о чем тогда речь? — примирительно улыбнулся Катулл.
— О мерках.
— Если они действительно придут, — сказал Петроний, понизив голос, — то, понятно, расправятся в первую очередь с янки, тем более что обладают этим новым оружием, которого не было у глупых тугар. Ну а если так, то не разумнее ли заранее стать на сторону победителей? В конце концов, они едят крестьян, а не патрициев, — цинично рассмеялся он.
Варий лишь обескуражено помотал головой:- Порой мне трудно поверить, что я с вами в одной упряжке.
— Тем не менее ты впрягся в нее, — произнес Катулл с мягкой настойчивостью. — И учти, что завтра на месте Марка уже будет Лукулл.
— Бедный глупый Лукулл! — захихикал Петроний. — У него не больше воображения, чем у глыбы камня. Манипулировать им будет легко.
— Но Марк будет по-прежнему здесь, как и янки, — возразил Варий. — А вместе они представляют силу, с которой надо считаться.
— Бедный Марк! — ехидно бросил Катулл.
— Но… Ведь ты, Петроний, обещал Лукуллу, что Марк останется жить.
— Я обещал? — переспросил Петроний невинным тоном. — Не все же от меня зависит. Летом человека подстерегает столько опасностей. Не далее как в прошлом году моя несчастная жена так сильно отравилась какой-то негодной пищей.
— Да, ужасно, — вздохнул Катулл. — Я помню, как ты был безутешен.
— А янки? — прошептал Варий с почти не скрываемым отвращением. — Они ни за что не спустят вам этого.
— Эти недотепы? Им тоже следовало бы быть осмотрительнее насчет того, чем их тут угощают.
— Если бы я не верил, что это единственный способ сохранить наш Рим, то плюнул бы вам обоим в физиономию! — прорычал Варий, направляясь к дверям.
— Варий, не забывай только, в чьей ты упряжке! — с угрозой крикнул ему вдогонку Петроний.
— Я не забываю, — ответил Варий, не оборачиваясь. — Я слишком глубоко увяз в этом. Не забуду я также и о том, что пищу лучше принимать в одиночестве.