Вечный воин
Шрифт:
Мы стояли на месте, пока не стало совсем темно, и звуки боя впереди начали стихать. Если не считать метров пятьсот от середины холма, где началось сражение, и до того места, где застала ночь, уступленных «гуннскими» германцами, можно считать, что первый раунд закончился вничью. В римской армии пехота была лучше гуннской, благодаря выучке и дисциплине, а наша тяжелая конница, которая была многочисленнее и сильнее вражеской, пока в дело не вступала. Эти несколько сот метров были устланы в несколько слоёв трупами погибших с обеих сторон. Когда звон оружия и крики сражавшихся начали
35
Я не знал подробностей сражения на Каталаунских полях. Может быть, мне рассказывали их, но не запомнил. Поскольку гуннская армия пока не проиграла сражение, я был уверен, что на следующий день оно продолжится. В темноте мы кое-как добрались до своего лагеря. Я выставил усиленные караулы, опасаясь, как бы римляне не напали ночью, после чего, наскоро перекусив, лег спать. Вроде бы ничего тяжелого не делал, а устал чертовски. Наверное, из-за сильного нервного напряжения. Смотришь, как бьются другие, представляешь, что ждет тебя… Несколько раз просыпался из-за шума в главном гуннском лагере, который был западнее на холме, огражденный, как обычно, арбами и кибитками. Видимо, заблудившиеся враги выходили на него и огребали по-полной.
Проснулся до восхода солнца и первым делом умылся в ручье, протекавшем рядом. Поймал себя на мысли, что чистая, прозрачная вода кажется необычной. Вытираясь полотенцем, поданным слугой Радомиром, услышал стук копыт, приближавшийся с юго-запада. Это скакала сотня гуннов, плотным кольцом окружавшая Костанция, помощника Флавия Аэция. Этот чахоточного вида мужчина с круглыми, совиными глазами так часто бывал в гостях у шаньюя, что его, наверное, воины гуннской армии считали уже своим. Отряд проскакал к главному лагерю и минут через пятнадцать проехал мимо нас уже в обратном направлении: Констанций передал Атилле информацию от его друга Флавия Аэция, а теперь вез ответ.
Поскольку гунны, как я знал, проиграли сражение, то подумал, что посланник привез просьбу уйти с поля боя. По нынешним понятиям, кто первый ушел, тот и проиграл. Я приказал своим подчиненным быстро позавтракать, а затем приготовиться к походу. Сам тоже сел на срубленное дерево и начал уплетать кусок копченого окорока с вчерашней, суховатой лепешкой. Где ее раздобыл Радомир, понятия не имею. Он парень ушлый, часто, так сказать, пользуется служебным положением. В это время в главном гуннском лагере послышались радостные крики и удары мечами по щитам. Так празднуют победу. Я сказал своим подчиненным, чтобы не расслаблялись, и поехал узнать, чему так радовались соратники.
В главном лагере настроение было радостное, несмотря на большое количество раненых, которым явно было не до веселья. Все говорили о нашей победе. При этом большая часть армия стояла на западном склоне холма, сразу за оградой из арб и кибиток, готовая к бою, и примерно четверть занималась сборов трофеев и добиванием раненых, в том числе и своих. Легкораненые вернулись в лагерь, а тяжелораненым мучиться ни к чему. Набравший трофеев воин возвращался в строй, а тот, чье место он занял, уходил за добычей.
В
Я заметил Эдекона, который расположился на правом фланге во главе конницы. Старый гунн сидел неподвижно на коне и молча смотрел в сторону вражеского лагеря, до которого было километра полтора. Мне даже показалось, что взгляд его был направлен в ту сторону, а на самом деле полководец был погружен в свои мысли настолько, что ничего не видел.
При этом он заметил мое приближение и спросил тихо и не поворачивая голову в мою сторону:
— Что скажешь?
— Что мне всё это не нравится, — ответил я. — Римляне точно признали поражение?
— У них язык раздвоенный, как у змеи, поэтому и речи их понимать нужно двояко, — произнес в ответ Эдекон, после чего рассказал: — Вчера погиб Теодорих, шаньюй готов. Под ним убили коня, а потом затоптали упавшего. Новым воины выбрали его старшего сына Торисмунда, который вчера был ранен в голову, когда по ошибке вышел к нашему лагерю. Говорят, готов погибло вчера больше половины, поэтому дальше сражаться отказываются.
Значит, шаманы были правы, накаркав, что погибнет главный враг Атиллы. В отличие от большинства воинов гуннской армии они знали, что Флавий Аэций — друг шаньюя. Может быть, я и был исполнителем этого предсказания.
— Наконец-то поняли, что их пригнали сюда на убой! — насмешливо бросил я.
— Они уже уходят, — уверенно сказал старый гунн.
Как у большинства кочевников, у него очень острое зрение.
— А мы остаемся, — продолжил Эдекон.
При ничейном результате кто первый ушел, тот и проиграл.
— Римляне тоже уходят? — задал я уточняющий вопрос.
— Нет, — ответил он. — Они подождут, когда мы соберем трофеи и уйдем, после чего позаботятся о погибших.
Теперь всё становилось ясно: римляне уйдут последними — и объявят победителями себя. Точно так же французы, трусливо сдавшиеся в самом начале Второй мировой войны, объявят себя победителями после ее окончания. В итоге по результату сражения на Каталаунских полях будет один проигравший — западные готы и два победителя — гунны и римляне, точнее, Атилла и Флавий Аэций. Поскольку у кочевников нет своих летописцев, а у римлян есть, последних потомки и будут считать победителями.
36
Не знаю, какие именно планы были у Флавия Аэция на поход гуннов в Галлию, но его сын так и не женился на Плацидии, дочери императора Валентиниана Третьего. Хотя цель могла быть и помельче — ослабить готов в Галлии. Это ему удалось. Мало того, что несколько тысяч отборных воинов полегло на Каталаунских полях, так еще у готов началась гражданская война: сыновья погибшего короля Теодориха передрались между собой из-за трона. Можно считать, что в ближайшие годы у римлян на одну занозу в заднице будет меньше.