Вечный юноша

Софиев Юрий Борисович

***

Думается, что мы особенно сильно стали нажимать на педаль в предвидении абсолютной безнадежности позиции Запада, в особенности в вопросе о Германии и Западном Берлине. Здесь тупик.

Возможно, только время разрешит эту проблему — потому что от реальности никуда не уйдешь. Два германских государства это факт. И тут не скажешь: «тем хуже для факта». Либо им нужно признать этот факт и строить реальную политику, исходя из него (совершенно независимо от оценки, как произошли эти государства), либо война.

Но нужно надеяться, что охотников войны не так уж много во всем мире. Эти дикие фанатики явные безумцы и самоубийцы.

Если уж так предпочитают «атомную смерть коммунизму», то пусть уж выбирают другой способ смерти и в индивидуальном порядке.

(Рисунок пером горного пейзажа — Н.Ч.).

4. 12/VI

Менее всего мне нравятся у М.Пришвина (большого художника слова) его «весьма», а то и «чересчур мудрые» афоризмы. Есть в них и надуманность, и нарочитость, и какое-то не совсем скромное самолюбование. Никак не отделаешься от чувства — «смотрите, какой я мудрый, какой я хороший».

А вот это мне понравилось: «Толстовское творчество так близко к органическому целостному процессу творчества жизни, что его произведения кажутся нам почти как сама жизнь. Я бы желал, чтобы современная литература заимствовала у Толстого его близость к самой жизни и через это обрела бы естественную правдивость, подвижность, свободу».

Эту толстовскую «бытийственность» я всегда радостно ощущаю и я невольно ее противопоставлял творчеству Достоевского, где внутреннее состояние человека как бы вырвано, обособлено из этого органического целостного процесса жизни.

А что касается его желания, обращенного к современной литературе — кто бы этого не желал!

Чтобы она обрела бы близость к самой жизни, естественную правдивость, свободу и изжила бы ходульность и полуправду.

(Газетная вырезка «Трагедия Джамилы Бупаша», о том, что кто-то подложил бомбу в столовую Алжирского университета, ее обезвредили и обвинили в терроризме 22-х летнюю Джамилу Бупаш, над которой в тюрьме издевались, демонстрируя свои фашистские замашки — Н.Ч.).

«(…) господне MCMLX»!

XX век!

Напечатано это в «Monde», а не в «Liberation» или «Huma».

5.

(Газетная вырезка «Неизвестные стихи И.А. Бунина, которые были присланы из Парижа вдовой писателя Верой Николаевной, П.Л.Вячеславову, подготовлявшему к печати собрание сочинений Бунина в изд. «Правда». Публикуются: «Сохнут, жарко сохнут травы…», «Что впереди? Счастливый, долгий путь…», «В караване», «Бретань»).

«Правление Литературного Фонда СССР извещает о смерти члена Литфонда Пастернака Бориса Леонидовича, последовавшей 30 мая с.г. на 71 году жизни после тяжелой продолжительной болезни и выражает соболезнование семье покойного» (эта вырезка из газеты наклеена в Дневнике Ю.Б.Софиева — Н.Ч.).

Можно

было бы сказать — sic transit qloria mundi, но по отношению к Пастернаку это было бы не верно.

Пастернак все же мог бы сказать Le suis — lj reste.

Araqon отвел ему не мало места в «Letres francaise». Как говорят, на худой конец — останется и в наших изданиях его исключительно блестящий перевод «Фауста»; сборники его стихов.

И мартовская ночь и автор Шли рядом. И обоих, спорящих Широкая рука ландшафта домой, Вела домой, вела со сборища.

То, что всплыло в памяти. И еще: я не могу, увы, прочитать «Доктора Живаго», но зная Пастернака, мне думается, что эта книга тоже останется и останется, вероятно, сильным и правдивым свидетельством нашей эпохи.

(Газетная вырезка «Бездельники карабкаются на Парнас» Ю.Иващенко, разгром публикаций журнала «Синтаксис», который издавал А. Гинзбург. Тут же вырезка со стихами Вс. Рождественского «Новые стихи»: «Кремль», «В горах», «Деревья» и записка, видимо, в больницу:

«Юрий Борисович!

Очень прошу не вставать и не ходить вниз, мне доктор сказал, что Ваше спасенье в абсолютном покое — лежать, лежать и опять лежать!

Я вероятно зайду к вам в субботу или пятницу. Бутовского не вижу, про книгу он забыл. Увижу, напомню. Пришлите с Танечкой письмо для вашей девы, а то она звонит.

Звонил Н.Н., справлялся о Вас. Дали ему наилучшую информацию. Игорь приедете конце недели.

Поправляйтесь! Галина Владимировна»).

8/III

По-прежнему ходить очень трудно. Все время останавливаюсь. Боль.

К 7 часам поехал к Г.В.(Галине Владимировне — Н.Ч.) поздравить с 8 марта. Она меня поцеловала, а я как чурбан. Мне и неловко, и очень жаль ее. В ее отношении ко мне есть что-то Раисино (Миллер — Н.Ч.). Гораздо больше дружбы. Она очень милый человек, бесконечно много для меня делающий. Но если я поддамся, это испортит наши хорошие человеческие отношения. У меня нет к ней никакой страсти, ни влечения. А моя «подлая девка», та давно уже не моя! Заполняет пронзительной горечью и болью все мое существо. Г.В. прижалась ко мне всем своим телом и грудью:

— Юрий Борисович, какой Вы теплый!

Когда я перестану нравиться женщинам?

Поужинали, выпили, по две рюмки водки и брагу. Прочел ей «На могиле Пржевальского». Говорит, «хорошо». Но может ли у нее быть объективное суждение обо мне. Рассказывала о своей жизни, о прошлом.

Очень много на свете несчастных людей. Но она молодая баба — крепкая. Вернулся к 12 ночи.

А перед походом к ней в окно затарабанили — Клавдия Николаевна со Светой:

— Поедемте к нам! — и идиотски, в духе Кл. Ник рассказы о Надежде Стапановне — Ах, зачем я показала Вам ее! — и т. д.