Ведётся следствие
Шрифт:
— Говорят, — вставила, понизив голос, Каролина, — в центре болот зародился нечеловеческий разум — гигантский надмозг, который контролирует там всё живое! А еще ходили слухи, что именно к этому, к созданию человека совершенного стремился профессор, а вовсе не к банальному бессмертию!
Доктор почему-то ухмыльнулся. Следователь пригладил усы большим пальцем.
— Не был знаком с Благонравовым лично, — сказал он, — но то, что скрывается в болотах, следовало бы назвать «человеком глумящимся»… В первую очередь —
Дэвид удивленно взглянул на шефа, но тот не стал пояснять свою мысль.
— Рассказывают, — продолжала тем временем госпожа Кисленьких, увлекшись, — что по болотам бродит какое-то существо, некоторые его видели даже. Так вот, все клянутся, будто на лапе у него — золотой браслет с гравировкой. Точно такой, как у профессора был… Может быть, это сам Благонравов, его ведь так и не нашли!
— Вот бы охоту организовать, — подал голос Берт. — Выловить его и того…
— Без нужды в болота лучше не соваться, — заметил Бессмертных серьезно.
— Да-да, — подтвердила Каролина. — В некоторые районы только на танке можно проникнуть. И то… опасно. Болото такое непредсказуемое!
— Я только одного не пойму… — протянул Дэвид, придавленный таким количеством информации. — Институт, надмозги всякие… а болото-то тут причем?
— Это биомасса, — пояснила женщина, — она действительно пожирала всё подряд, как верно сказал господин Бессмертных…
— Освоила подножный корм, — сказал доктор, не отрываясь от монографии.
— Именно, — кивнула женщина. — Ей ведь нужны питательные вещества, а тут столько насекомых, прочей фауны… растения, опять же… Что там творилось, никто не знает, все были заняты эвакуацией и созданием карантинной зоны. А биомасса проела грунт довольно глубоко и получилось… болото. Теперь тут такая своеобразная экосистема образовалась…
— Иногда оно пытается выбраться из карантинной зоны, — добавил доктор, — поэтому по периметру всегда дежурят инженерные войска с огнеметами. Да и патрульные дирижабли непременно отслеживают, не начинает ли где пузыриться… Мы будем останавливаться на станции Института — посмотрите, каково там. И не удивлюсь, если половина пассажиров третьего класса — биологи, которым удалось выбить сюда командировку.
— Да, как только немного разогнали комарье и построили Институт, там стало людно — войска, ученые… — кивнула Каролина. — Ах, там так интересно!
Дэвид невольно поёжился.
— Не беспокойтесь, — сказал ему Бессмертных. — Сейчас здесь довольно спокойно, а поезд отлично защищен.
— Да, я слышал, — кивнул стажер и отодвинул занавеску: сегодня окна в вагоне-ресторане отчего-то были зашторены, а юноше было интересно взглянуть на знаменитые болота.
— Только не за завтраком! — предостерегла госпожа Кисленьких, но опоздала — Дэвид вдруг шарахнулся, едва не налетев на Бессмертных. —
— И стоило волноваться? — буркнул Немертвых. — Стекла бронебойные.
— Д-да… — ответил Дэвид, завороженно глядя на размазавшегося по этому самому бронебойному стеклу комара размером с хорошего воробья. Ему показалось, что глазки насекомого до сих пор горят жадным огнем, а с кончика хоботка, больше напоминающего шило, капает яд. Дубовны поспешил задернуть занавеску. — Я, пожалуй, всё-таки возьму шапочку… Для самоуспокоения.
— Для самоуспокоения — можно, — благосклонно кивнул следователь.
— И всё равно — не смотрите в окно, — предостерегла Каролина, — а то увидите еще что-нибудь, совсем аппетит отобьете…
— Ну уж не такой я слабонервный, госпожа Кисленьких! — нахмурился Дэвид, в шапочке из фольги имевший вид одновременно залихватский и забавный.
— Дэвид, я пошутила, — неотразимо улыбнулась та, и Дубовны заулыбался в ответ. — Конечно, имей вы нервический склад характера, господин Бессмертных не взял бы вас на стажировку! Ах, — спохватилась вдруг Каролина, — господа, я, пожалуй, покину вас, у меня ведь глава не дописана… Вит-Тяй, миленький, не окажете ли вы мне любезность? Принесите еще бутылочки три чернил — мои закончились, а у вас, я знаю, запас.
— Непременно, госпожа Кисленьких, — прогудел тот и поднялся. — Сей же момент доставим.
— Что бы я без вас делала! — воскликнула та и, цокая шпильками, умчалась, оставив за собой едва уловимый шлейф духов и будоражащие воспоминания.
Следом ушел поручик, отправившись выполнять поручение сиятельной госпожи.
— Пойдем и мы? — поинтересовался Руперт у сотрапезников, и в этот момент к их столику бочком приблизился проводник. Вид он имел крайне бледный, что само по себе настораживало.
— Господин Бессмертных… — произнес он полушепотом. — Господин Бессмертных… У нас несчастье!
— Опять? — поразился доктор. — Руперт, что за поезд вы выбрали? Несчастья сыплются одно за другим…
— Постойте, Теодор, — поднял руку следователь. — Что случилось, любезный? В чем дело?
— С господином Сверло-Коптищевым несчастье, — вздохнул проводник.
— Опять? — повторил Немертвых. — Хм… Может быть, он их притягивает? Стоило бы сбросить его с поезда… во избежание, так сказать.
— Теодор, вы сегодня кровожадны, — отметил Бессмертных. — Старые раны?
— Нет, — усмехнулся доктор, — готовлюсь писать разгромную статью по одному, с позволения сказать, научному труду.
— Настраиваетесь, — понимающе кивнул Руперт и снова повернулся к проводнику, переминавшемуся с ноги на ногу. — Так что там за несчастье с бедным господином Сверло-Коптищевым?
— Оно… оно произошло не совсем с ним, — выдал тот. — То есть, к счастью, совсем не с ним, а с его камердинером…