Веди свой плуг по костям мертвецов
Шрифт:
Обычно телевизор включен целый день начиная с завтрака. Это меня успокаивает. Когда за окном царит зимняя мгла или рассвет уже через несколько часов незаметно обращается во Тьму, возникает ощущение, будто там ничего нет. Выглядываешь наружу, а стекла отражают лишь то, что внутри, – кухню, маленький, захламленный центр Вселенной.
Затем и телевизор.
У меня большой выбор программ; антенну, похожую на эмалированный таз, привез однажды Дэн. Она ловит несколько десятков каналов, но это слишком много. И десяти было бы много. И двух. Собственно, я смотрю только прогноз погоды. Разыскала этот канал и счастлива, что могу получить все, в чем нуждаюсь, поэтому даже пульт куда-то задевала.
Так что
Меня трогают спутниковые фотографии и кривизна Земли. Значит, это правда, что мы живем на поверхности шара, открытые всем планетам, заброшенные в огромную пустоту, где рассеялся, собравшись после Падения в мелкие крошки, свет? Правда. Следует ежедневно напоминать нам об этом, потому что мы забываем. Нам кажется, будто мы свободны, а Бог нам простит. Лично я так не считаю. Любой поступок, превратившись в едва ощутимое колебание фотонов, в конце концов устремится в Космос, словно фильм, который планетам предстоит смотреть вечно.
Когда я завариваю себе кофе, обычно передают прогноз погоды для лыжников. Демонстрируют шероховатый мир гор, спусков и долин и прихотливый снежный покров – на шершавой коже Земли лишь кое-где белеют лоскуты снега. Весной на место лыжников приходят аллергики, и картина становится более красочной. Плавные линии обозначают опасную территорию. Где красное, там природа атакует яростнее всего. Целую зиму она ждала в дреме, чтобы теперь наброситься на хрупкую иммунную систему Человека. Однажды она окончательно от нас избавится. Перед выходными показывают прогноз погоды для водителей, но их мир сводится к нескольким линиям немногочисленных отечественных автострад. Такое разделение людей на три группы – лыжники, аллергики и водители – представляется мне весьма убедительным. Классификация продуктивная и нехитрая. Лыжники – гедонисты. Они мчатся по горным склонам. Водители предпочитают держать судьбу в собственных руках, хотя от этого часто страдает спина; оно и понятно, жизнь – бремя нелегкое. Зато аллергики – постоянно на линии фронта. Я, вне всяких сомнений, аллергик.
Мне бы еще хотелось канал о звездах и планетах. «ТВ Космические воздействия». Собственно, он бы тоже сплошь состоял из карт, показывал линии воздействий, поля планетарного поражения. «Уважаемые телезрители, над эклиптикой начинает свое восхождение Марс, вечером он пересечет пояс воздействия Плутона. Просьба оставить автомобили в гаражах и на крытых стоянках, а также спрятать ножи, осторожно спуститься в погреб, кроме того, пока эта планета будет проходить через знак Рака, рекомендуем избегать купания и ловко уклоняться от семейных ссор», – так говорила бы стройная, изящная телеведущая. Мы бы узнали, отчего сегодня опаздывали поезда, а почтальон увяз в сугробах вместе со своим «Фиатом», почему не удался майонез, а головная боль внезапно утихла сама, без таблетки, так же неожиданно, как и началась. Знали бы, когда точно можно начинать красить волосы и на какой день планировать свадьбу.
Вечером я наблюдаю за Венерой, тщательно слежу за изменениями, происходящими с этой прекрасной Девой. Я предпочитаю ее в роли Вечерней Звезды, когда она появляется словно бы ниоткуда, по волшебству, и опускается вслед за Солнцем. Искра извечного света. Именно в Сумерках происходят самые интересные вещи, потому что тогда исчезают несущественные различия. Я могла бы жить в вечных Сумерках.
4. 999
Солнце, знай оно сомненья,
Грело б дьявола в геенне.
Голову Косули я похоронила на следующий день на своем кладбище возле дома. Опустила в землю почти все, что взяла из дома Большой Ступни. Пакет, на котором остались пятна крови, повесила на ветку сливы, как дань памяти. Туда сразу нападал снег, который ночной мороз превратил в лед. Мне пришлось потрудиться, чтобы выкопать в мерзлой каменистой почве эту яму. Слезы застывали на моих щеках.
На могилу я, как обычно, положила камень. На моем кладбище уже немало подобных надгробий. Здесь покоились некий старый Кот, чей истлевший труп я нашла в погребе, когда купила этот дом, и Кошка, полудикая, которая умерла после родов вместе со своими Малышами; Лис, которого убили лесорубы, утверждая, что он был бешеный, несколько Кротов и Косуля, которую прошлой зимой загрызли Псы. Это лишь некоторые Животные. Найденных в лесу, в силках Большой Ступни, мертвыми я просто переносила на другое место, чтобы они, по крайней мере, пошли кому-нибудь в пищу.
С этого маленького кладбища, расположенного в красивом месте, на пологом склоне над прудом, было видно, наверное, все Плоскогорье. Я бы тоже хотела здесь лежать и отсюда заботиться обо всем – всегда.
Я старалась дважды в день обходить свои владения. Нужно постоянно следить за Люфцигом, раз уж взялась за это дело. Я навещала по очереди каждый из домов, за которые отвечала, а потом поднималась на горку, чтобы окинуть взглядом все наше Плоскогорье разом.
Оттуда было видно то, чего не увидишь с близкого расстояния: зимой следы на снегу фиксируют здесь каждое движение, все должно быть учтено, снег, будто летописец, старательно записывает шаги Животных и людей, увековечивает немногочисленные отпечатки автомобильных шин. Я внимательно осматривала наши крыши – не нависает ли где снег, который может оборвать водосточный желоб или – не дай бог – скопиться возле дымохода или где-нибудь еще, а потом начнет медленно таять, и вода потечет под черепицу. Разглядывала окна – целы ли стекла, не пропустила ли я чего-нибудь во время предыдущего визита, вдруг, например, остался гореть свет; всматривалась в дворы, двери, ворота, сараи, поленницы.
Я была хранителем имущества моих соседей, пока сами они в городе предавались зимним занятиям и развлечениям – проводила здесь вместо них зиму, берегла их дома от холода и влаги и следила за их бренными пожитками. И, следовательно, сотрудничала от их имени с Теменью.
К сожалению, опять напомнили о себе мои Недуги. Обычно они усиливаются из-за стресса или других чрезвычайных событий. Иногда достаточно одной бессонной Ночи, чтобы все начало меня беспокоить. Дрожат руки, и кажется, что по телу пробегает ток, словно его окутывает невидимая электрическая сеть, и меня настигает чья-то Кара – по мелочи, наугад. Тогда плечи или ноги сводит внезапной неприятной судорогой. Сейчас я чувствовала, что у меня полностью онемела и затекла ступня, ее покалывало иголками. При каждом шаге я подволакивала ее, хромала. И еще одно: уже несколько месяцев у меня постоянно мокрые глаза; слезы начинают течь внезапно и без причины.
Я решила, что сегодня, несмотря на боль, поднимусь на склон и огляжу Плоскогорье сверху. Наверняка в мире всё на своих местах. Может, это меня успокоит, снимет спазм в горле, и я почувствую себя лучше. Я нисколько не жалела Большую Ступню. Но, увидев вдалеке его дом, вспомнила мертвое тело тролля в бежевом костюме и подумала о телах всех знакомых, счастливо живущих в своих домах. И я сама, моя ступня и худое, жилистое тело Матохи – все это показалось мне исполненным невероятной, невыносимой печали. Я смотрела на черно-белый пейзаж Плоскогорья и поняла, что печаль – важное слово в дефиниции мира. Она лежит в основе всего, это пятая стихия, квинтэссенция сущего.