Ведьма и ее любовь
Шрифт:
— Слушай внимательно и запоминай, у меня мало времени, — заговорил Стефан быстро и отрывисто, прежде чем Полина успела высказать возмущение. — На заседании ты должна всё отрицать. Ты не нападала на эту ведьму и вообще не хотела ей вредить. Всё, что произошло, — это стихийное проявление твоего дара в ответ на угрозу и причинение вреда близкому человеку. Подробно расскажи о том, как тебя обманом пытался запечатлеть бывший муж и предъяви кольцо. Тяни время как можно дольше, чтобы я успел привезти свидетелей. Поняла?
Полина сначала неуверенно кивнула, но потом вдруг покачала головой. Инструкции
— Но Саша… ему плохо, когда я приближаюсь… И он не помнит меня.
— Вспомнит, — заявил Стефан, нахмурив брови. — С ним сейчас Ника, она работает над тем, чтобы он тоже смог дать показания. А снять чары Эльвиру заставит координационный совет. Если, конечно, мы докажем её вину. Поэтому твоя задача — это детально изложить все факты. У тебя есть пара часов, чтобы всё продумать. Поняла?
В этот раз Полина кивнула с большей уверенностью. А ещё тот факт, что рядом с Алексом находилась сестра Стефана, успокоил её трепещущее от беспокойства сердце. В первую их встречу Ника буквально сотворила чудо, а значит и сейчас непременно должна была помочь.
Стефан быстро взглянул на наручные часы, и Полина поняла, что их встреча подошла к концу.
— Как ты нашёл меня? — выпалила она, едва удержавшись от того, чтобы не схватить его за руку.
— Скажи спасибо Артуру. Если бы он не позвонил, я успел бы только к моменту оглашения приговора. Виктор, похоже, задействовал все свои связи, чтобы ускорить твой процесс. Но это хорошо, — по лицу мужчины расползлась злорадная ухмылка, — значит, он действительно боится проиграть.
Стефан не стал прощаться, а просто кивнул и скрылся из вида. Его слова подарили Полине надежду. И даже когда надзирательница повела её обратно в камеру, это чувство лишь продолжало разгораться в груди.
Правосудие
Перед Полиной распахнулись высокие двустворчатые двери, и она непроизвольно задержала дыхание, прежде чем переступить через порог.
Зал, в котором должно было пройти заседание, встретил её застоявшимся запахом пыли и тихим гомоном. Помещение чем-то напомнило Полине классическую аудиторию института — у входа буквой «п» располагались столы с заранее приставленными стульями, а всё остальное пространство занимали возвышающиеся ряды деревянных кресел. В некоторых из них уже сидели люди.
Полина медленно выдохнула и на ватных ногах прошла внутрь, продолжая рассматривать каждую деталь обстановки: широкие окна, занавешенные тяжёлыми шторами, громоздкую люстру под потолком и пустые бежевые стены. Здесь не было никаких железных клеток или камер, которые приходилось видеть в залах суда, и это не могло не радовать — как минимум, ей не придётся всё заседание провести за решёткой.
На входе Полину остановила женщина с пугающе выцветшими глазами и прежде, чем пропустить дальше, некоторое время пристально рассматривала её. А затем молча указала на дальний стол.
— Ужасная духота сегодня, правда? — проговорил долговязый мужчина, следующий за Полиной попятам. — Мы, наверно, задохнёмся тут
Этот человек встретил её в коридоре, возле зала заседания и представился Андреем. Когда он сообщил, что будет защищать её интересы на слушании, Полина напряглась, но затем мужчина упомянул, что явился по просьбе Стефана, и она испытала неподдельное облегчение. Она даже успела мысленно поблагодарить экзорциста за присланную поддержку, и по странному совпадению в этот же момент Андрей запнулся по пути к нужному столу. Когда мужчина запнулся ещё раз, Полина невольно начала переживать за свои интересы — для адвоката тот выглядел слишком несобранным и растерянным.
Стоило ей присесть на неудобный стул — и живот внезапно разразился жалобным урчанием. Перед самым заседанием Полине принесли сомнительный завтрак, состоящий из клейкой каши, хлеба и стакана остывшего чая, и она съела всё, чтобы хоть немного запастись энергией. Но теперь жалела об этом. От волнения живот скрутило болью, и она не отступала, как Полина ни старалась расслабить скованные спазмом мышцы.
Именно в этот момент в дверях зала появилась крупная фигура в чёрном платье. Полина не сразу признала в ней Эльвиру Филипповну — та была бледной и даже будто истощённой, без намёка на привычный яркий макияж и с неопрятно уложенными волосами. А ещё в глаза сразу бросился огромный вырез на её траурном одеянии. Полина моментально сообразила, что заставило ведьму вырядиться так — на шее Эльвиры Филипповны отчётливо виднелись красные полосы и кровавые подтёки, и таким образом, она, очевидно, собиралась демонстрировать ущерб, что нанесла ей Полина в момент нападения.
Следом за ведьмой в зале появился и Виктор. Он тут же бодро взлетел по ступенькам своеобразного амфитеатра и за руку поздоровался с мужчиной, сидевшим во втором ряду. Полина не могла слышать их разговора, однако мимика и жесты обоих явно говорили о том, что они были давними друзьями. Закончив беседу, ведьмак подошёл к следующему мужчине. И к двум пожилым женщинам, сидевшим на соседних креслах выше. И только после того, как он обошёл всех «зрителей», то спустился и занял место за столом напротив.
Внезапно Полине стало совсем дурно. Этот человек знал буквально всех, кто присутствовал в этом зале, и, очевидно, имел у этих людей неплохой авторитет. В то время, как на стороне Полины не было ничего, кроме голословной правды. Стефан обещал привезти каких-то свидетелей, но пока здесь так и не появилось ни одного знакомого лица.
Встретившись с Виктором взглядом, Полина и вовсе похолодела. В его глазах горела непоколебимая уверенность и плотоядное нетерпение. Так мог смотреть только человек, который не сомневался в своей победе.
— Обе стороны прибыли? — раздался громкий каркающий голос. В зал вплыла крошечная ссохшаяся старушка в белой мантии, и в тот же момент все присутствующие поднялись на ноги. — Начнём.
Полина тоже запоздало вскочила. Воцарившаяся тишина вмиг накалила её и без того расшатанные нервы, и она до боли сцепила вспотевшие пальцы в замок. Нужно было собраться с мыслями и приготовиться защищать себя, но в голове кружились лишь обрывки панических мыслей.
— Изольда Петровна, а разве сегодня не Каштаков должен вести слушание?