Ведьма и эльф

Майская Зоя

— Она протянула мне мешочек и сказала добавлять содержимое в пищу леди. Я отказалась. Как бы я ни относилась к происходящему, взять на себя такую ответственность я не могла…

Ольмильяр пересел поближе к сестре и взял её за руку. Оба они — и он сам, и Килтис — впились взглядами в Альвэйра. И если взор принцессы был потухшим, то глаза короля пылали яростью. Он считал всё происходящее местью за удар по мне. И был не так уж не прав.

— Тогда принцесса, смеясь, предложила мне взглянуть на содержимое. Я удивилась, но не посмела

ослушаться — внутри были просто орехи кирзелля. Она предложила достать мне любой из них и дать ей. Леди съела порех, но ничего не произошло.

Служанка замолчала, будто то, что происходило дальше, стало для неё самым горьким воспоминанием.

— Принцесса взяла меня за руку и сказала, что ничего страшного я не совершу. Орех не ядовит, Я могу сама брать кирзелль где угодно, не обязательно использовать именно тот, что даёт принцесса. Никакой вины за мной не будет, — речь девушки становилась всё более торопливой и сбивчивой, она стояла, опустив голову и впившись взглядом в серые камни под ногами.

Внезапно неполная подняла голову и на её бледном лице я заметила мучительный стыд и вину за свою ничтожность.

— Вам покажется странным, что я согласилась. Но принцесса Килтис всегда так приветливо разговаривала со мной. Она замечала меня, в отличие от других леди и лордов.

Интересно, сколько ещё слуг Дома вереска было также пригреты принцессой? Скорее всего, она заприметила Руа давно. Та была лишь одной из многих, может быть, не очень значимых, но зато лояльных ей эльфов в Доме Альвэйра. Слуги, до которых никому нет дела. Но которые могут стать глазами и ушами.

Неожиданно умно и довольно смело. Эльфы с их кастовой системой часто не замечали тех, кто стоит внизу. При таком раскладе иногда достаточно лишь добрых речей, чтобы получить расположение неполных и других низших каст.

К тому же в этой ситуации Руа и вовсе считала, что оказывает Альвэйру услугу. Избавляет от чужачки, брак с которой стал для лорда оскорблением.

Но, скорее всего, служанкой руководили не только добрые чувства. Будто прочитав мои мысли, Кэлеан спросил:

— Она пообещала что-то взамен?

— Забрать в свой дом и вернуть мне полное имя, — должно быть, сейчас, когда она произнесла это вслух, Руа осознала насколько неправдоподобно звучало обещание. Лицо её покрылось пятнами стыда, а я, глядя на неё не могла ощущать ничего, кроме жалости.

Быть неполным было ненамного лучше, чем менталистом. А в чём-то даже хуже, ведь магов боялись за реально существующую силу, а они просто расплачивались за грехи своих предков. Сложись междоусобица эльфов иначе, сейчас, возможно, Руа была бы принцессой.

Девушка рассказала, как исправно добавляла мне в пищу орех, а поскольку ничего особенного не происходило, постепенно она успокоилась. Пока однажды на пороге дома не появился посланник принцессы.

— Это был один из её стражей. Он принёс от принцессы два дара.

— Опишите их.

— Два цветка. Оба в

одинаковых чашах из полированного хрусталя. В одном — был алый кромрах, а в другом белый люриэ. Посланник принцессы особо отметил, что дары нужно поставить в комнате леди Эльрис. Как и все подарки, что прибудут позднее.

Мне была знакома не вся часть истории, поэтому я не без удивления узнавала некоторые подробности. Жрец, в отличие от меня, всё прекрасно знал. Но задавал такие вопросы, чтобы свидетели и судья уже сейчас могли прийти к определённым выводам.

— Были ли подарки сопровождены посланиями.

— Да.

— Вы знаете, что было в них?

— Нет, я не читала.

Кэлеан задал ещё пару уточняющих вопросов, и стражи проводили девушку из зала.

Все эльфы до единого напряжённо молчали, пока Ольмильяр не рассмеялся.

— Ты действительно считаешь, что выдвигать обвинения против принцессы крови можно на основе слов рабыни? Она собственность Дома вереска, и скажет то, что повелит Альвэйр!

Кэлеан ничуть не смутился, лишь холодно улыбнулся своему королю.

— Я бы не пришёл сюда со столь смехотворными доказательствами.

После этого жрец попросил вызвать стража Диоделя, которого опознала Руа в свите принцессы в день их сговора. Ни Альвэйр, ни Кэлеан не разговаривали со стражами короля заранее, чтобы у Килтис не было возможности склонить их ко лжи перед судом. То, что обвинение стало неприятным сюрпризом для всех, помогло получить правдивые свидетельства. Диодель, не знающий, как поступить в этой ситуации, рассказал всё без прикрас. Что он и двое его товарищей сопроводили принцессу к Дому вереска, где она встретилась с девушкой из неполных. Разговора они не слышали, но видели, что Килтис передала Руа что-то.

После этого Кэлеан передал очередную порцию бумаг судье.

— А здесь свидетельства других эльфов, не принадлежащих к Дому вереска, которые видели принцессу Килтис и её стражей на территории дома лорда Альвэйра в тот день. И свидетели, видевшие королевского посланника с двумя растениями с алыми и белыми соцветиями в день праздника…

Я поразилась скрупулёзности мужчины. Он зафиксировал все ключевые для изыскания моменты, чтобы слова такого бесправного свидетеля, как Руа, обрели весомость.

Опись комнаты, в которой я была отправлена составляла несколько листов. Отдельным списком шло описание каждого дара и текст записки к нему.

— Заметьте, — обратил Кэлеан свой насмешливый взгляд на Килтис. — Почти ко всем дарам прилагались послания. И все отправленные послания были подписаны, чтобы леди Эльрис могла узнать, кто одарил её вниманием. Без подписи была лишь одна записка — та, что лежала в белом люриэ. И по странному совпадению она была написана на той же бумаге, что и записка от принцессы в алом цветке. У меня нет образца почерка принцессы, и я не уверен, писала ли она письма сама, но, думаю, позднее мы можем сравнить почерк.