Ведьма и воин
Шрифт:
– Они боятся тебя, и их пугают твои методы лечения. Но это не значит, что они все сговорились убить тебя. Если бы это было правдой, ты давно уже была бы мертва.
– Так бы и случилось, выпей я один из напитков Лахлана.
– Правильно. Но ты заметила, что он перестал предлагать их тебе?
– Потому что боится твоего гнева.
– Возможно. А может, потому, что ты начинаешь ему нравиться.
Гвендолин с сомнением взглянула на него:
– Лахлан никого не любит.
– Конечно, любит. – Алекс поднялся. – Просто он не очень хорошо умеет показать это. – Он плотнее подоткнул одеяло вокруг девушки. – Отдохни немного, Гвендолин, – пробормотал он, убирая прядь блестящих черных волос с ее щеки. – Я останусь здесь и присмотрю за тобой,
Она здесь не в безопасности, с отчаянием подумала Гвендолин, и никогда не будет. Но ласковые слова Алекса обволакивали ее, как струи теплой воды, напоминая о низком голосе отца и о том, как он укладывал ее спать, когда она была маленькой. Гвендолин поддалась усталости и закрыла глаза. Она слышала, как Алекс вновь опустился на стул, собираясь охранять ее всю ночь.
Начиная погружаться в призрачный туман сна, она почувствовала, что он накрыл своей сильной ладонью ее руку, и на одно короткое мгновение ощутила себя в безопасности.
Глава 10
Дождь хлестал по стенам огромного темного замка, и он блестел, как черный бриллиант, на фоне свинцового неба.
У этого мрачного оборонительного сооружения был скорее устрашающий, чем привлекательный вид. Строители не предприняли никаких усилий, чтобы хоть немного украсить его. Замок представлял собой неприступную крепость с шестидесятифутовой стеной, увенчанной мощными зубцами, и четырьмя массивными закругленными башнями с узкими бойницами для стрельбы из лука. На стене были устроены искусные деревянные платформы, на которых воины могли занять удобную позицию, чтобы сбрасывать тяжелые камни и лить кипящие смолу и воду на карабкающегося на стену врага. Основание стены расширялось почти до двадцати футов, делая бессмысленными попытки подорвать ее. Сидящий на своем боевом коне Роберт внимательно изучал укрепление, не обращая внимания на хлещущие по лицу струи дождя. В замок Макдана будет нелегко проникнуть. Но даже самая грозная крепость имеет слабое место.
Он улыбнулся.
Как удачно, что племянница решила искать убежище у того самого человека, что выкрал ее. Когда Изабелла вернулась домой после похищения, его брат – законченный идиот – не позволил Роберту вторгнуться с войском во владения Макдана. Изабелла вернулась целой и невредимой, как и обещал Макдан, а сам Макдан прислал щедрое вознаграждение и странное письмо с извинениями, в котором объяснял, что ему нужна ведьма, чтобы общаться с живущими у него дома птицами, чье общество ему гораздо приятнее, чем людское. Это окончательно убедило Седрика, что лэрд Макдан действительно сошел с ума и не может отвечать за свои странные поступки. Придя к такому выводу, Седрик посчитал инцидент исчерпанным. Он обвинял Роберта, что тот погубил людей. Если бы Роберт послушался его и не пустился бы в погоню за беглецами, Макдан не убил бы их. А что касается Гвендолин, Седрика не очень волновало то, что ее пленили. Разве Максуины не собирались ее сжечь?
Роберт пришел в ярость и попытался заставить своего безвольного брата понять, что его прямой обязанностью лэрда было отомстить Макданам. И только после того, как ему удалось убедить Седрика, что его любимая дочь была жестоко изнасилована и носит ребенка Макдана, брат начал прислушиваться к его словам. Придя в ужас от перспективы появления незаконнорожденного внука, Седрик пообещал огромное приданое мужчине, который согласится немедленно жениться на его обесчещенной дочери. Роберт немедленно предложил одному из своих воинов взять в жены Изабеллу, тайно договорившись с ним, что все приданое перейдет к нему. Ему без труда удалось убедить Дерека, что женитьба на его племяннице – достаточная награда. Девушка была безнадежно глупа и испорчена, но красива, а спесь из нее можно выбить – не такая уж сложная задача для сильного и жестокого воина. Изабелла была почти ребенком, которого всю жизнь баловали, и сломить ее будет легко.
К несчастью, согласившись с предложением Роберта, Седрик по-прежнему отказывался отдать приказ о наступлении. Что должно произойти, спрашивал брат, чтобы имело смысл посылать стольких воинов на битву с сумасшедшим лэрдом? Неужели потеря приговоренной к смерти ведьмы – достаточная причина для войны? Как Роберт ни старался, он не мог убедить Седрика в обратном.
А затем Изабелла убежала.
Хотя Седрик терялся в догадках, почему дочь вернулась к человеку, который изнасиловал ее, не подлежало сомнению, что Изабеллу следует вернуть домой. Поэтому Роберт получил войско и приказ привезти свою племянницу. Седрик, правда, надеялся, что применять силу не понадобится. Но теперь, получив в свое распоряжение воинов, решение принимал Роберт. Откровенно говоря, ему было абсолютно все равно, вернется с ним Изабелла или нет.
Он только хотел получить Гвендолин и камень.
Когда к ним впервые приехал Макдан и сказал, что разыскивает ее, Роберт испугался, что тот каким-то образом узнал о камне и хочет завладеть им. То, что Макдан осмелился похитить Гвендолин прямо с места казни, только укрепило его подозрения. Но после встречи с ним в ночном лесу Роберт не был так уверен, что Макдану известно о могущественном талисмане, который оставила Гвендолин ее мать. Гвендолин и ее отец в течение многих лет бдительно охраняли свою тайну.
Последний год Роберт все время наблюдал за Гвендолин и знал, что странная молчаливая девочка, которую все считали ведьмой, внезапно превратилась в прелестную женщину. Поначалу он следил за ней издали и никак не мог понять, что так влечет его к ней. Всю жизнь он предпочитал пышноволосых пухленьких девушек с круглыми ягодицами и розовыми, смеющимися губками. Было приятно видеть, как страх затуманивает их оленьи глаза, и наблюдать, как милый румянец невинности сменяется неподдельным ужасом, когда он валил их на землю и силой овладевал ими. Пройдя через его руки, ни одна девушка не сохранила свою невинность. Он ни одну не пощадил.
Но Гвендолин, с ее копной иссиня-черных волос, оттенявших бледность кожи, с хрупким телом, которое, казалось, можно легко сломать, если сжать посильнее, не принадлежала к тому типу девушек, которые привлекали его. Тем не менее он не мог избавиться от мыслей о ней. Каждую ночь он представлял ее себе – распластанную под ним, видел, как его плоть погружается в нее, как его руки мнут маленькие белые груди, как его ноги прижимаются к ее стройным ногам. Эта картина преследовала его, пока он окончательно не потерял интерес к другим женщинам. Наконец он понял, что этого не избежать. Он овладеет ею хотя бы для того, чтобы избавиться от неотвязного желания и доказать, что она совсем не такая соблазнительная, как ему казалось.
Чтобы сблизиться с девушкой, он стал приходить к ней в домик и делал вид, что подружился с ее отцом. Отец Гвендолин из-за дочери вел уединенную жизнь и с огромным воодушевлением относился к знакам внимания брата лэрда. Но Гвендолин оставалась холодна, удаляясь в свою комнату или вообще уходя из дома во время его визитов. То обстоятельство, что она не испытывала ни страха перед ним, ни влечения к нему, странным образом еще больше усиливало его желание. Роберт приносил огромное количество вина и эля отцу Гвендолин, надеясь, что того в конце концов сморит глубокий сон и он останется наедине со своей жертвой. Как-то вечером после нескольких кувшинов особенно крепкого эля Джон Максуин пьяно уронил голову на руки и заплакал. Он жаловался на жестокую судьбу, лишившую его жены, на то, как трудно воспитывать без матери ребенка, который унаследовал великую силу. Посчитав, что он имеет в виду слухи о занятиях колдовством, Роберт осушил свой кубок и, усмехнувшись, сказал, что дочь Джона такая же ведьма, как он, Роберт. Тогда отец Гвендолин зарыдал еще сильнее и рассказал ему о могущественном камне, который перешел к Гвендолин от матери.