Ведьма и зеркало
Шрифт:
— Почему я должна вам верить? — осведомилась я тихо и твердо, не отводя взгляда. — Вы были очень убедительны, Кирилл Александрович. Мне и в голову не приходило сомневаться, что вы не сделаете со мной все, что только может прийти в голову дорвавшемуся до власти надзирающему инспектору.
Левин пошел красными пятнами и сжал кулаки.
— Я никогда — слышите? — никогда бы не поступил вопреки собственным убеждениям и представлениям о справедливости, — буквально взревел он.
Соседи бдительно застучали по батареям, однако ни родители, ни Костик не спешили врываться
— Но это только вы мне это говорите, — пожала плечами я. — Других доказательств нет.
Гнева инспектора хватило бы на десятерых, и еще на пару человек осталось бы.
— Но у вас нет и доказательств того, что я собирался поступить с вами таким образом. Вся моя жизнь…
Я улыбнулась собеседнику так, будто все о нем знала.
— Почему мне нужно верить этой "всей вашей жизни"? — напрямик спросила я, почувствовав себя куда лучше.
Мужчина опустил голову и тяжело вздохнул.
— Итак, вы решили показать мне, каково оказаться на вашем месте? Надо сказать, я впечатлен. Однако это ведь все равно ничего не меняет. Ни для вас, ни для меня. Тупик. Забавно, не так ли, Софья Андреевна?
Не увидела ни единой причины для веселья, даже самой крохотной.
— Как по мне, так нет, Кирилл Александрович. Забавного мало. Но мы действительно в глухом тупике. Вы мне не верите, чтобы я ни сказала. Я же совершенно не верю вам. И выхода для нас нет. Вот только проблема в том, что этот выход для кого-то все-таки нашелся, а мы оба даже представления не имеем, есть ли он на самом деле и кто он такой.
Левин откинулся назад и запрокинул голову.
— И вот передо мной сидит ведьма, наивно хлопает глазами и говорит о своей абсолютнейшей невиновности, — пробормотал он и тяжело вздохнул. — Ну не станете же вы клясться и божиться, что не в состоянии убить человека?
Почему-то, когда Левин не смотрел прямо на меня, становилось еще хуже. Словно бы я оказалась одна в темноте, и теперь удар может прийти с любой стороны и в любой момент.
— Знаю ли я как лишить жизни? — тихо переспросила я. Солгать? И раньше ему не лгала, нечего и начинать. Все равно ведь инспектор отлично знает ответ. — Конечно. Каждая ведьма и каждый колдун знают. А если утверждают обратно, или обманывают, или просто не изучили как следует нашего ремесла.
Левин резко подался вперед. Его лицо оказалось прямо напротив моего. Как будто призрак внезапно появился.
— Как же вы меня раздражаете своей показной искренностью, — вполголоса рыкнул мужчина, глядя на меня так, словно именно мне по какой-то причине довелось стать корнем всех его бед. — Этим своим бесконечным "Да, Кирилл Александрович. Хорошо Кирилл Александрович". Вечно одно и то же.
У меня совсем уж ум за разум зашел.
— Вас что, злит именно моя правдивость? — поразилась я, пытаясь уложить в голове картину мира инспектора.
Он замер, не находясь с ответом, а потом произнес:
— Порой люди всю жизнь говорят правду только для того, чтобы один раз по-крупному соврать. И вот я все пытаюсь понять, для какой же лжи вы так яро проявляете
Голос мамы прозвучал сродни грому небесному. Оказалось, она уже какое-то время стояла в дверях и слушала нашу беседу. Наверное, мы увлеклись.
— Зря подвох ищешь, Кирилл Александрович. Соня у нас просто дура. Что на уме — то и говорит. А когда нормальные люди просто врут, отмалчивается.
Левин хохотнул.
— Как у вас все просто, Анна Георгиевна. Слишком просто.
Мама хмыкнула.
— Жизнь и без того штука сложная. Зачем же еще проблем добавлять? Вот ты вечно все усложняешь. И как? Счастлив? Что-то не похоже.
Левин смотрел на мать тяжело, недовольно, но как будто с обидой, а не с яростью. Словно все пламя истратил на меня, а матушке остались только уголья от костра.
— Хватит с меня уже вашей ведьминской софистики, Анна Георгиевна. Я не могу вот так бездоказательно верить вашим словам и словам вашей дочери. Тело нашли буквально под окнами вашей дочери. Она тут же избавилась от зеркала, а мы с вами знаем, как легко убить при помощи зеркала.
Мама только рассмеялась в ответ, входя в комнату и усаживаясь рядом со мной.
— Вот говорю же, любишь ты усложнять все, Кирилл Александрович. Соня, понадобилось ли тебе зеркало, реши ты кого-то убить?
Наверное, я даже побледнела из-за этих слов. Но ответила, как всегда, спокойно:
— Нет. Не люблю без нужды использовать зеркала. Пожелай я кого-то убить, наговорила бы на черный хлеб. Проще и быстрей.
Мать с удовлетворением кивнула и повернулась к Левину.
— Именно, Кирилл Александрович, — подтвердила родительница, приосанившись. — Зеркала — капризны, связываться с ними себе дороже. Поэтому умная ведьма к их помощи прибегнет только в том случае, если выхода другого нет. С хлебом все действительно вышло бы куда проще.
Инспектор поджал губы.
— Да и сторонится Сонька моя зеркал едва не с детства. В любом случае использовала бы что-то другое.
После этих слов Левин изрядно оживился.
— И чем же вам не угодили зеркала, Софья Андреевна? — разумеется, спросил меня надзирающий инспектор. Не мог не спросить.
А я, конечно же, промолчала. Выдержав и испытующий взгляд Кирилла Александровича, и вопрошающий — матери. Рассказывать о том случае, о смеси любопытства и страха, которая меня захлестнула в тот проклятый вечер, я не собиралась никому до самой своей смерти. Все равно той ошибки уже никак не исправить. Значит, пусть все и останется моей тайной.
— Мечтай дальше, Кирилл Александрович, уж если я за столько лет не добилась у дочери правды, то тебе-то и ловить нечего, поверь на слово. Сонькино упрямство — это тебе не бетонная стена, даже взрывчатка не возьмет.
Кажется, такой отзыв о моем характере надзирающего немного удивили, но комментария не последовало.
— Других подозреваемых все равно нет, — процедил мужчина, едва не скалясь. — Ни единого подозреваемого нет, кроме вас и вашей ненаглядной дочери.
Мама улыбнулась Кириллу Александровичу так ласково, как, должно быть, волк в платье бабушки улыбался Красной Шапочке.