Ведьма с дипломом ищет работу

Фирст Наталья

— Сейчас! — Она чуть не плакала от обиды — в голове царила постыдная пустота. — Я сейчас!

Вихрь набирал обороты. Он вырос почти до потолка, стал плотным, аспидно-черным, могучим. Бэрримор потерялся где-то за этой махиной. И девушка, как ни пыталась всмотреться во мрак, никак не могла разглядеть фамильяра.

— О, боги, — прошептала она, — пусть только с ним ничего случится!

А после сжала кулачки, с трудом собрала непослушные мысли и по памяти принялась читать заклинание, которое сотню раз слышала на уроках, но ни разу не смогла сотворить на практике.

Смерч

оторвался от стола, поднял его в воздух, разнес в мелкую щепу, разметал острые ошметки по всему помещению и врезался в потолок. Дом содрогнулся. Казалось, еще один такой удар и от усадьбы с романтическим названием «Теплые ключи» не останется камня на камне.

Марго пошатнулась и сползла по стене, не прекращая шевелить губами. Бадди получил обломком стола в лоб, завалился навзничь, застонал, подполз поближе к ведьме, свернулся калачиком, на всякий случай прикрыв руками голову. Казик воспарил над полом, став меж вихрем и Маргарет Браганте живым щитом. В его руках появился огненный шар, то единственное из защитной магии, чем владел фамильяр.

— Быстрее! — Скомандовал он девчонке. — Если дух полетит к нам, попробую бросить. Возможно, это его задержит.

Марго согласно кивнула, словно кто-то мог ее видеть. До активации заклинания осталась пара фраз и охранный знак, позволяющий создать защитный периметр. Жаль, что не было мелков. С ними все бы вышло куда надежнее. Ну да что там теперь… Следующий раз она будет умнее. Если, конечно, этот следующий раз вообще настанет.

* * *

Жуткий смерч завыл на омерзительно высокой ноте. В этом звуке Марго почудился и стон, и плач, и визг. В нем были боль, страдание и жуткий голод. Последнюю фразу заклятия она проговорила почти скороговоркой. Выставила перед собой сложенные щепотью пальцы и принялась чертить воздухе охранный знак — замок, точку, тот самый гвоздь, которому было суждено удерживать все заклинание. И чуть не опоздала.

Дух ринулся вперед, прямо на нее, на Казика, на Бадди. Обойдя стороной сэра Генри.

Фамильяр выпустил ему на встречу огненный шар. Тот слегка притормозил черный вихрь и бесследно исчез в его сердцевине. Марго дочертила знак, притянула к себе Казика и молча застыла. Чего ждать от разъяренного духа, она не знала. Но ни на что хорошее уже не надеялась. Слова не шли на ум. У нее не осталось сил даже на то, чтобы просто попрощаться.

Казимир Браганте обнял свою наследницу за плечи и успокаивающе поцеловал в макушку. Он тоже не знал, что сказать.

Дух Германа врубился в магическую защиту. По телу Марго пробежала волна боли. Она застонала. Из глаз ее брызнули слезы. Стена, как ни странно устояла, но стало ясно, что второго удала она точно не выдержит.

Смерч откатился к стене, застыл на месте, наращивая обороты, готовясь ударить всей со мощью, наверняка. Гул достиг такой силы, что почти перестал быть слышен.

Лицо Германа сместилось в центр. Стало огромным, заняло половину вихря. Его глаза смотрели только на Марго. Его губы беззвучно шептали:

— Я тебя вижу, ведьма. Ты от меня не уйдешь!

И Маргарет Браганте, наследница древнего рода, ведьма с дипломом и просто глупая

самонадеянная девчонка внезапно осознала, что это конец. Что жизнь ее оборвется здесь, в этой темной комнате, так бесполезно и бездарно…

Герман уловил ее мысли и улыбнулся, довольно, счастливо, плотоядно. А смерч начал новый полет…

* * *

— Помилуйте нас боги! — Удивительно спокойно прошептал Казик…

В ожидании неминуемого время замедлилось. Практически остановилось. Марго сидела, смотрела, как вихрь ползет со скоростью улитки и цепенела от ужаса. Она почти забыла дышать. Смерть приближалась неспешной поступью…

Вдруг из дальнего угла комнаты тьме на встречу метнулось какое-то зеленой пятно. Стало ясно, что это Бэрримор, но рассмотреть его Марго не смогла. Полет фамильяра предстал перед ней огромной зеленой лентой.

Живой снаряд попал Герману прямо в лицо. Клацнули челюсти. И раздутый колючий шар повис у творения тьмы на носу. Вихрь заметался по комнате. Смел мимоходом защиту. Раскидал в разные стороны людей. Раздался жуткий, отчаянный крик. Ответом ему стало сытое чавканье.

— Давай, Бэрримор! — Откуда-то из угла закричал Бадди.

И тут же замолк, подмятый под себя мечущейся магической силой. Казик накрыл Марго собой, практически вдавив в пол, лишив ее возможности видеть и двигаться. Она услышала только треск, грохот, вопль… А после все стихло.

Где-то совсем рядом застонал лорд Орчей. С другого конца комнаты было слышно, как истово молился Бадди. Марго попыталась отпихнуть от себя фамильяра, и тот не стал спорить, сам откатился в сторону.

Ведьмочка вдохнула полной грудью и, наконец-то, осознала, что жива. Жива вопреки всему. Лежала она в центре комнаты, аккурат на месте стола. Вкусно пахло чесночным соусом. Вокруг валялись обломки камня, обрывки тряпья, какие-то странные ошметки. Поверх всего этого — две магических книги.

Сверху над Марго сияло солнце. По синему небу медленно плыли облака. Рядом с девушкой сидел Казик и тоже смотрел ввысь.

Бадди кряхтя перебрался к ним поближе и устроился рядом.

— Вот же дрянь, — сказал он с досадой, — теперь еще и крышу чинить.

Марго внезапно рассмеялась. И в этот смех вылились все ее беды — и страх, и напряжение, и ожидание смерти. Казик криво усмехнулся. Бадди посмотрел на девчонку, как на сумасшедшую, и шепотом выругался.

Над дырой в потолке послышалась возня, кряхтение, следом в прорехе показалась рука со скалкой, за ней красное от злости лицо кухарки, и визгливый голос произнес:

— Какая сволочь испортила мой ужин?

— Мы! — Испуганно ответил лорд Орчей из глубины комнаты. — Нечаянно!

Служанка нашла его глазами, потом обнаружила лежащую на спине Марго в изорванном костюме, сидящих рядом основательно потрепанных Казика и Бадди, и выражение ее лица сменилось с гневного на игривое:

— А это вы, сэр Генри! Ух, молодежь. Какие же вы затейники! Ну ничего, развлекайтесь, развлекайтесь. Я никому ничего не скажу.

И кухарка исчезла.

По небу все так же плыли облака. Сияло ласковое солнце. Но Марго отчего-то смеяться расхотелось.