Ведьма: Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз
Шрифт:
— Хотите, Черепашье Сердце принесет вам воды и поможет лечь? — спрашивал взволнованный квадлин, положив мягкие, как телячья кожа, пальцы священнику на плечо.
Фрекс опомнился, вздрогнул, осознал, что давно уже перешел на крик. Мелена с няней притихли и испуганно смотрели на него. На сковородке шкворчала рыба.
— Ерунда, я здоров, это просто так говорится, — отмахнулся он, но в душе был тронут заботой чужестранца. — Давайте ужинать.
Они расселись. Эльфаба не притронулась к еде, только выковыряла у рыбы глаза и попыталась приклеить их бескрылому воробышку. Няня по привычке
— Так вам все понятно, — спросил он, кивая на рисунок. Квадлин вынул рыбьи кости изо рта.
— Где место Изумрудного города?
— Прямо посередине.
— И в нем сидит Озма?
— Да, Озма, владычица земли Оз, как о ней говорят. Хотя истинным владыкой, истинным повелителем наших сердец, может быть только Безымянный Бог.
— Как может править тот, у кого нет имени?.. — начал было Черепашье Сердце, но Мелена его оборвала.
— Никаких богословских споров за ужином, — мелодично напомнила она. — Так у нас повелось с первого дня свадьбы, а мы чтим традиции.
— К тому же я последовательница Лурлины, — сказала няня и состроила мину в сторону Фрекса. — Ты слышал о ней, чужеземец?
Черепашье Сердце покачал головой.
— Запрет на богословские споры уж тем более распространяется на языческий вздор, — запротестовал Фрекс, но няня, будучи гостьей и притворившись тугой на ухо, упрямо продолжала:
— Лурлиной зовут королеву фей. Проносясь над песчаными пустынями, она заметила зеленую цветущую землю Оз. Оставив здесь наместницей свою дочь Озму, Лурлина пообещала вернуться в час тяжелейшей нужды.
— Ха! — не выдержал Фрекс.
— Вот тебе и «ха», — оскорбилась няня. — Я имею такое же право на свои взгляды, как и ты, Фрекспар Благочестивый. И в отличие от тебя в беду за них не попадаю.
— Няня, успокойся, — попыталась остановить ее Мелена, втайне предвкушая ссору.
— Все это глупости, — заявил Фрекс. — Те, кто видел Озму или хотя бы ее портреты, сразу признают в ней уроженку Желтой страны. Широкий лоб, зубы лопатами, светлые волосы, внезапные перепады настроения, все больше в гнев, — типичные черты гилликинца. Да ты сама ее видела, Мелена, скажи им.
— О, она по-своему красива, — ответила его жена.
— Дочь королевы фей? — переспросил Черепашье Сердце.
— Опять глупости! — всплеснул руками Фрекс.
— Ничего не глупости, — отрезала няня.
— Об Озме говорят, будто она возрождается, как птица феникс. Ха, ха и еще раз ха! За последние триста лет нами правили совсем разные женщины. Озма Двуличная была инокиней-затворницей и спускала свои указы в корзинке из монастырской башни. Дурная была, как мартовский заяц. Озма Воительница покорила Марранию и наложила на нее дань драгоценными камнями для украшения Изумрудного города. Озма Начитанная всю свою жизнь только и делала, что копалась в родословных. Озма Ненавистная держала ручных горностаев, а прозвище свое получила за то, что обложила крестьян непомерной податью для строительства Дороги из желтого кирпича, которую все никак не закончат. Еще посмотрим, что из этого
— А какая Озма сейчас? — спросил Черепашье Сердце.
— Последнюю Озму я видела своими глазами, — сказала Мелена. — Во время зимних торжеств в Изумрудном городе. Меня, пятнадцатилетнюю, впервые вывезли в свет, в городской дом деда. Эту Озму прозвали Клистирной за плохое пищеварение. Она была толстой, как кит, но одевалась со вкусом-. Я видела ее с мужем Пасториусом на Празднике песни и любви. Хотя теперь она уже предпоследняя.
— Предпоследняя? — недоуменно переспросил Черепашье Сердце.
— Недавно Озма Клистирная умерла от отравления, — сказал Фрекс. — Поговаривают, не обошлось без изрядной порции крысиного яда.
— Умерла, — добавила няня, — и дух ее перешел к дочке, Озме Типпетариус.
— Тип-пе-та-ри-ус, — с трудом повторил квадлин.
— Пока народ не подберет ей более подходящего имени, — хмыкнул Фрекс.
— Новая Озма едва ли старше нашей Эльфабы, — сказала Мелена. — Поэтому пока за нее правит отец, регент Пасториус.
Черепашье Сердце изумленно качал головой, Фрекс досадовал, что они говорят о мирских правителях вместо небесных, а на няню напал очередной приступ несварения, от которого все едва не задохнулись.
Все-таки, несмотря на глупые разговоры, Фрекс радовался возвращению домой. Он смотрел то на красавицу-жену (сегодня она прямо сияла), то на сидящего рядом вежливого чужеземца. Священник уже предвкушал, как будет заполнять духовную пустоту гостя.
— А еще в тайной пещере под страной Оз живет страшный змей, Дракон времени, — внушала няня. — Говорят, наш мир — это его сон, и как только Дракон проснется, мир рухнет.
— Да прекратится когда-нибудь эта ересь?! — взревел Фрекс.
Эльфаба подползла к столу на четвереньках, оскалилась и зарычала, как будто знала, что такое дракон, и пыталась его изобразить. Зеленая, она и вправду походила на маленького дракончика.
— Фабала, милая моя, перестань, — упрашивал ее отец, но малышка упрямо продолжала рычать.
ДЕТСКИЕ ЗАБАВЫ
Прошла весна, близилось к концу лето. Давно минула весенняя свежесть, на смену ей пришла засуха. Мелена с няней стирали белье в тоненьком ручейке. Эльфаба, вечный враг воды, объедала дикую грушу. Она пригнула деревце и вертела головой, хватая зубами кислые карликовые плоды и выплевывая косточки.
— Тут бродит какой-то зверь, — говорила няня. — Я несколько раз видела, как вечером кто-то шныряет по папоротникам. Какие здесь вообще водятся животные?
— Ничего крупнее белки, — отмахнулась Мелена.
— Это точно не белка, ты уж мне поверь. Может, медведь?
— Здесь нет никаких медведей. Ходили слухи, будто на холмах живут горные тигры, но никто никогда их не видел. Впрочем, они звери осторожные, пугливые и не спускаются к человеческому жилищу.
— А волки? Тут не водятся волки?
— Няня, ну мы же не в лесу живем! Здесь, конечно, глухомань, но очень спокойная. И нечего пугать меня рассказами про волков и медведей.
Эльфаба, которая пока не разговаривала, глухо заворчала — видимо, изображая волка. Или медведя.