Ведьма
Шрифт:
Самарин тихо зааплодировал.
– Браво, Фатима! Вы показали лучший результат на данный момент! Поздравляю вас.
Она улыбнулась, и вся съемочная группа получила возможность насладиться ее чистой и искренней улыбкой. Это была улыбка ребенка.
– Еще раз браво! – сказал Самарин, продолжая аплодировать. К нему присоединились и подопытные кролики.
Прежде чем уйти, Фатима обратилась к бродяге:
– Пить не надо много… Столько пить не надо… Не только дом потеряешь, все потеряешь, если пить
«Инженер» покраснел и молча сел на свое место.
После Фатимы Кабировой взяли небольшой перерыв. Народ перекусил бутербродами, перекурил и обсудил результаты. Маришка Садовская, сидящая в аппаратной рядом с Женькой, выглядела довольной. Она обернулась к Баранову, который притулился в небольшом кресле в самом углу. Он смотрел на происходящее по мониторам.
– Ну как вам наш цирк на колесах? – спросила продюсер.
Баранов сменил позу, шмыгнул носом.
– Я в шоке, – без всяких эмоций произнес он.
– Отчего же?
– Пока не знаю. Вы сегодня до вечера снимаете?
– Если не до ночи. После обеда уезжаем за город, будем снимать в лесу. Вот там вы точно получите удовольствие.
Баранов не ответил, молча растянулся в своем кресле, подперев рукой подбородок.
Остальные участники пролетали мимо, не оставляя после себя почти никакого впечатления, словно персонажи прочитанного в туалете глянцевого журнала о звездах. Ведущий Кирилл Самарин грустно качался на своих каблуках и все ждал мессию.
Рустам Имранович устроил небольшое шоу. Он не стал ходить вокруг да около и сразу указал на светловолосого паренька, что сидел дальше всех. Он сказал о нем то же самое, что и колдун Иванов часом раньше.
– Этот человек уже пару недель не встречался с чистой простыней.
– То есть, – уточнил Самарин, – тем самым вы утверждаете, что это именно он?
– Да, я выбираю его.
– Что ж, ответ принят.
Когда выяснилось, что решение было ошибочным, Рустам Имранович помрачнел. Он не хотел сдаваться, не хотел покидать площадку без результата. Он напоминал пленного фашиста, готового жрать землю, лишь бы отсрочить расстрел.
– Давайте я еще что-нибудь скажу о нем! Хотите?
– Пожалуйста, но это не будет иметь значения…
– Но я все равно скажу, давайте? – бесновался Имранович. – Я вижу, что он действительно давно не встречался с простыней! Спросите его, спросите!
Самарин вздохнул, переглянулся с кем-то из ассистентов, едва заметно кивнул.
– Ну хорошо. Молодой человек, когда вы в последний раз встречались с простыней, ответьте товарищу, иначе он не уснет сегодня.
Парень снова поднялся.
И ответ его поверг собравшихся в изумление.
– Да, – сказал он тихо, – я действительно почти две недели сплю на деревянном топчане.
Рустам Имранович торжествующе вскинул руки. Самарин потер подбородок.
– А зачем вам деревянный топчан? Он удобнее обычной кровати?
– Я бы не сказал. – Парень немного
Самарин со вздохом покачал головой.
– И что, помогает?
– Более-менее.
– Ну а крыша-то над головой у вас есть?
– Конечно. Я живу на даче у родителей. Это за городом. Я не бомж.
– Понятно.
Самарин в раздумьях почесал подбородок, прижал к уху миниатюрный наушник, чтобы послушать, как умеет материться Маришка Садовская, потом обернулся к испытуемому:
– Что ж, Рустам, должен признать, что вы увидели некоторые детали быта молодого человека, как и один из ваших предшественников. Но! Главного-то вы как раз и не увидели. Я не могу считать задание выполненным. Желаю удачи на следующем испытании!
Имранович опустил руки, сжал их в кулаки. Но промолчал.
Следом за ним в комнату вошел Миша. Как всегда немного отстраненный, задумчивый и ненавязчивый, словно голливудская «звезда», искренне уверенная в том, что ничем не отличается от тех, кто берет у нее автографы.
– Добрый день, – улыбнулся ведущий.
– Добрый, – улыбнулся Михаил.
– Порадуете нас?
– Отчего же не порадовать?
– Это хорошо.
– Действительно.
– Ну, тогда прошу вас.
Миша посмотрел на группу мужчин, потер пальцами левый висок, прислушался к своим ощущениям. Хм…
Ощущения были странные на этот раз. Как будто он вошел в комнату, в которой только что сделали тщательную влажную уборку, начисто вытравив все следы и запахи, не оставив даже удушливого шлейфа бытовой химии. В естественной среде так не бывает, и Михаил Поречников, половину своей сознательной жизни имевший дело со звуками, цветами и запахами, понял, что кое-кто на этой маленькой съемочной площадке совсем недавно поработал очень сильным «ластиком».
«Имранович, – предположил Михаил. – Его рук дело. Или Славки Иванова. Кто-то из них здесь все вылизал после своего ухода. Вот ведь как хочется выиграть… Ладненько, поиграемся, если вам это нравится».
Михаил опустил руки, закрыл глаза, сделал глубокий вдох. Выдох. Ничего страшного не произошло, требуется лишь чуть больше времени, но нужного результата он добьется в любом случае.
– Есть проблемы? – вмешался Кирилл Самарин.
Миша, не открывая глаз, кивнул.
– Что случилось?
– Грязно играют.
– Что вы имеете в виду?
Миша открыл глаза. Внезапно ему пришло в голову, что ничего нового он ведущему не расскажет. Стирание какой бы то ни было информации перед работой следующего участника наверняка активно практиковалось и на предыдущих двух сезонах. Скорее всего на это жаловался каждый второй экстрасенс, и зачастую – для того, чтобы оправдать собственное бессилие. Если сейчас об этом заговорит и Мишка, то его капитализация упадет сразу на несколько пунктов.