Ведьма
Шрифт:
– Вы уже в курсе?
– Да все уже в курсе, молодой человек. Жаль, я уехал сразу после испытания, а то поглядел бы, как тебя реанимируют. Что там было-то?
Миша махнул рукой. Говорить на эту тему ему не очень хотелось, тем более что он сам еще ни черта не понимал.
Через пять минут из здания съемочного павильона вышел ассистент режиссера Синица.
– Друзья, проходим в зал. Через пять минут снимаем.
Он был почему-то грустен. Или просто устал.
Сцену сняли быстро. Кирилл Самарин, покачиваясь на каблуках перед выстроившимися полукругом участниками, мрачно объявил об успешном выполнении первых испытаний
Неудачником оказался доктор Чавачин.
Никто не удивился, кто-то даже начал было аплодировать (кажется, это была Валя), памятуя о его пламенной речи в суши-баре и готовности принести себя в жертву, но сам Николай Петрович почему-то изменился в лице. Похоже, он расстроился.
– Кхм, – сказал доктор и начал нервно растирать ладони друг о друга. По регламенту он должен был произнести прощальную речь, но у него ничего не получалось. Наконец он выдавил: – Мне очень жаль, что я так и не смог… Я пойду, пожалуй… Всем удачи.
Камера снимала его мощную спину в белой рубашке, а Миша в это время изучал лица остальных участников. Ему показалось, что он сможет уловить хоть маленький намек на сочувствие. Неужели они все внутренне радуются неудаче товарища?
Он ничего не засек. Почти непроницаемые лица, словно маски духов-статистов из сериала «Солдаты». Ну разве что Имранович традиционно думал о чем-то своем, мечтательно глядя в потолок (Миша подумал, что для полноты картины не хватало пальца, засунутого в нос на максимально возможную глубину), и девушка Таня во все глаза пялилась на «звезду» Кирилла Самарина.
Черт знает что…
Доктор Чавачин скоро пришел в себя и уже за пределами съемочной площадки, в том же внутреннем дворике телецентра, предложил народу обмыть первый вылет неудачника. На этот раз желающих почти не нашлось. Народ словно боялся подцепить от Чавачина какую-нибудь заразу – бациллу провала, например. Только колдун Иванов согласился своей скромной компанией «подсластить целителю пилюлю». Чавачин с благодарностью принял его участие.
Он не знал, что на самом деле Иванов просто был не дурак выпить на халяву.
Миша сразу после съемок попал в цепкие объятия Садовской и Баранова. Маришка затащила мужчин в свой личный кабинет, и оба наконец смогли узреть, как выглядит рабочее место рядового российского телепродюсера.
Нельзя сказать, что Садовская была совсем уж безумной девицей, но в стремлении слегка озадачивать добропорядочную публику ей не откажешь. Кабинет размерами три на пять метров чем-то напоминал кладовую музея программы «Поле чудес». Миша, разумеется, никогда не видел такую и не знал, существует ли она в природе, но, судя по тому что дарили Якубовичу обезумевшие от счастья участники игры, это была лавка бесполезных диковинок. К числу действительно функциональных вещей в кабинете у Садовской принадлежали лишь кожаный диван у правой стены, длинный стол для малочисленных конференций, две книжные полки на стене (набитые, впрочем, всяческим хламом – от Ницше до Минаева) и ЖК-телевизор на тумбочке в левом углу. Все остальное – беспорядочно разбросанные статуэтки, медальки, грамоты, сувениры из дерева, хоккейная клюшка с наброшенным на нее вымпелом, валяющаяся на диване исколотая пенопластовая доска для дартса, стопка морально устаревших видеокассет с мудреными наклейками
– Весело вы тут живете, – пробормотал Баранов, оглядываясь с чисто профессиональным любопытством. – Я так понимаю, что в этом бардаке и рождается его величество Телевидение, да?
– Сарказм оценила, – устало отмахнулась Марина. – Присаживайтесь на диван и рассказывайте что-нибудь интересное. Чай? Кофе? Коньяк?
– Чай, – буркнул мент. Миша, в свою очередь, отрицательно покачал головой.
Маришка по громкой связи заказала референту два крепких чая, а сама вынула из маленького сейфа, спрятанного под столом, початую бутылку «Хеннесси».
– Люблю разговеться после съемок, – пояснила она, – иначе по ночам снятся всякие гадости. Ну, так я вас слушаю, други мои.
Первым заговорил Баранов. Он вальяжно развалился на кожаном диване, положил вытянутую руку на спинку и, похоже, чувствовал себя как дома.
– Ну, мне особо порадовать вас нечем. Могу сказать однозначно, что дело ваше закрыто за отсутствием состава преступления.
Маришка нахмурилась:
– Это точно?
– Абсолютно. Я знаю бригаду, которая приезжала на вызов в павильон. Этим ребятам лишний «глухарь» не нужен, у них у всех есть семьи, а дело дохлое, и премии за него не дадут.
– Почему же дохлое?!
Баранов улыбнулся:
– Мариш, не кипятитесь. Большинству простых обывателей то, что происходит тут у вас на площадке, кажется всего лишь игрой. При всем моем уважении к тебе, Миш, твои показания никто не воспринял всерьез. Экстрасенсы, магия, колдуны, убийство на расстоянии… Бред сивой кобылы.
– Ну ты же нам поверил! – заметил Михаил.
– Я? – Баранов задумчиво постучал пальцами по спинке дивана. – Черт вас разберет… Но мне по крайней мере все это интересно, и времени у меня свободного теперь вагон и маленькая тележка. К тому же вы еще и деньги платите…
– Все ясно, значит, ты просто меркантильный, – подвела итог Маришка. – А у вас что, Миш?
Экстрасенс развел руками.
– У меня потеря сознания, головная боль и никаких мыслей относительно личности нападавшего и причин нападения. Негусто, короче.
– Угу…
Принесли чай и печенье с кремовой начинкой. В качестве референта Маришке прислуживала плотная тетенька в годах, хотя Михаил предполагал, что увидит высокого и подтянутого блондина с упругим задом.
С минуту в кабинете стояла тишина. Маришка плеснула себе в чашку немного коньяка, Баранов помешивал ложечкой сахар.
– Ладно, – нарушила молчание продюсер. – Что будем делать?
– Ждать, – сказал Михаил. – Если вы считаете, что у нас есть злоумышленник, который планирует что-то нехорошее, то ему надо дать раскрыться.
– Вы считаете, он еще недостаточно раскрылся? – начала нервничать Маришка. – Мне надо ждать, когда у меня в подсобке найдут еще кого-нибудь?
– Почему бы и нет? – вмешался Баранов. – Пока у нас вообще пусто. Мало ли что на площадке происходит? Ну кто-то пытался устранить сильного конкурента, «пальнул» по нему из-за дерева, наколдовал чего-то – и что? У вас же тут цирк. Что, нам теперь клоунов арестовывать?