Ведьмак (пародия)
Шрифт:
Ведьмак снова выматерился, вскочил и выковырял из-за пояса скелет большой щуки, благоухавший зерриканскими специями.
– Значит, не читал. Ну, я так и думал. У вас, мутантов, у всех косоглазие, чтоб можно было одновременно в разные стороны двумя глазами смотреть. Где уж вам читать-то... Извини, пошутил!-быстро пробормотал Нивеллин, видя, что Геральт отдирает от пола вторую игрушку.
– Ну, значит, Фрейд, который Зигмунд, он, зараза, все понимал. Тут ведь что, зараза, получается? Все, так сказать, травмы, которые выпали ребенку в детстве, понимаешь, на долю, потом влияют
– Не совсем,-ответил ведьмак, садясь к столу и с подозрением поглядывая на собеседника. Чугунную игрушку он угрожающе поставил рядом.
– Ну как же! Вот представь, был ты, зараза, маленький совсем. Месяца два, например. И упал на тебя сверху... э-э-э... утюг! Ты потом вырастешь, помнить этот случай, ясно, не будешь...
– Как сказать!-поежился ведьмак.
– Не будешь!-тоном, не терпящим возражений, продолжил монстр,-А вот утюгов будешь бояться! И не будешь понимать, почему. Вот такая она зараза, ента психоанализа!-довольно заключил хозяин замка.
– Интересно, никогда не думал,-ответил ведьмак, лихорадочно соображая, что же ему теперь грозит, если в Каэр Морхене, где он провел свое детство, чокнутый старикан Весимир имел обыкновение стегать непослушных воспитанников по мордасам кальсонами. Не потому ли от его товарища, ведьмака Ламберта, монстры имели обыкновение прятаться в магазинах мужского белья? Помнится, язва Трисс Меригольд обожала гонять визжащего Ламберта по замку, нацепив себе на голову что-то такое и подвывая, как привидение... В этот момент Нивеллин прервал геральтовы размышления, спросив:
– Ты вот чего больше всего на свете не любишь, ведьмак?
– Не знаю...-хмуро ответил гость,-Быстроходные кареты, наверное. Или еще штуку такую, нож для чистки рыбы.
– Га-га-га-га-га!-басом заржал Нивеллин,-Быстроходные кареты? То-то у тебя башка такая сплюснутая! А рыбочистка - это когда вы, мутанты, в Каэр Морхене по весне чешуей обрастаете, и чесотка у вас, и зуд...
Монстр с грохотом нырнул под стол; чугунная игрушка, блестя болтами и воя, как снаряд, пронеслась у него над головой и вдребезги разнесла витраж с изображением жития пророка Лебеды. Теперь больше никто никогда не увидит, как благодарное человечество забрасывало великого философа гнилыми помидорами.
– Полно замок-то ломать, зараза!-обиженно прогудел из-под столешницы Нивеллин.
– Ладно, вылезай,-остыл ведьмак,-Но больше так не шути.
Хозяин замка выбрался и сел в кресло, возмущенно хлюпая носом. Геральт решил перевести разговор на другую тему. В конце концов, он совсем не для того сюда приехал, чтобы устраивать дебоши. Дальше собеседники ели рябчиков и пили водку совершенно мирно. Нивеллин перебрал лишнего, и по его зову из туалетной комнаты к нему прибежал унитаз. Когда пьяный монстр отплевался и пришел в себя, ведьмак задал наводящий вопрос:
– Тоскливо тебе, наверное, здесь одному?
– Тоскливо? Вот уж нет!-жизнерадостно возразило чудовище,-То есть было, конечно, тоскливо, пока я с Вереной не познакомился.
– А кто это, Верена?
– У-у! Ты не знаешь мою красавицу-Верену? Да она в магазине продавщицей работает, знаешь
– Нивеллин, ты говоришь, тут супермаркет есть? Мне кое-что купить надо.
– А, зараза, нет проблем, я тебе объясню! Дожирай свое филе и пойдешь, успеешь до перерыва.
Нивеллин рассказал ведьмаку, как добраться, попрощался и ушел спать в тумбочку.
Через час Геральт уже привязывал свою гнедую кобылу Плотку возле магазина. Из дверей супермаркета доносилось нежное пение. Магический медальон в виде волчьей головы на груди Геральта предупреждающе задрожал, вызывая зуд за пазухой. Вот оно как, оказывается... Ведьмак ступил под гулкий свод помещения. Он коснулся пальцами металлической волчьей морды; в ответ медальон нервно чихнул и выругался матом. Значит, дело слишком серьезное. И тогда он ее увидел. Она прильнула к большому кассовому аппарату, обняв замшелый и облепленный жевачками пластик маленькими ручками, такими белыми, что казались прозрачными. Из-под бури перепутанных черных волос блестели, уставившись на Геральта, огромные, широко раскрытые глаза цвета антрацита. Тоненькая девушка в белоснежном платье, она была очень красива. Создание, прильнувшее к заплеванной кассе, поворачивало вслед за ведьмаком свое личико с выражением неописуемой тоски, полное прелести, говорящей о том, что песня еще не окончена.
– Извините,-смиренно начал ведьмак,-Меня интересуют компоненты для бальзама "Экстаз вурдалака". Ну, знаете, настойка из мухоморов, черемицы, кретин-травы... Потом немного зарубись-корня, сопли летучих мышей и еще кое-что... Если вас не затруднит, посмотрите, пожалуйста.
Услышав акцент жителя Ривии, продавщица преобразилась. Маленькое личико приобрело жуткое выражение, черные глаза сверкнули.
– Нет у нас никаких компонентов, и вообще ничего такого нет!-резко ответила девушка.
– Ну, тогда я возму мухоморов и сам сделаю настойку. Будьте так добры...
Девица, будто делая одолжение, плюхнула коробку с мухоморами на весы.
– Пять оренов!-рявкнула она.
– Извините,-вдруг сказал Геральт,-Те мухоморы, что сверху - еще туда-сюда, но те, что внизу - совсем гнилые.
– Так будете брать?-раздраженно спросила продавщица.
– Нет,-ответил Геральт,-Такую труху последний мокрец есть не станет. Извините.
И он уже совсем было собрался уходить, как вдруг в спину ему раздался яростный вопль:
– А-а-а, ривы чертовы! Понаехали тут, и то им не так, и это им не этак! Ничего святого нет, только мухоморы наши кровные жрать приперлись! Проваливайте назад в свою вонючую Ривию!
Филигранная красавица в белом платье неестественно легко вспорхнула на стойку. Из-за бледных губ блеснули белые, остроконечные клыки.
– Ты так сильно походишь на русалку, - спокойно произнес ведьмак, вынимая меч, - что обманешь любого, черноволосая. Но лошади никогда не ошибаются. Узнают таких, как ты, инстинктивно и безошибочно. Моя Плотка только что все рассказала мне на ухо! Бедная лошадка даже составила завещание. Кто ты? Думаю, что муль или альп. Обычный вампир не смог бы взлететь, имея на себе столько золотых украшений.