Ведьмак. Перекресток воронов

Сапковский Анджей

— Согласен. А меч этот мой.

— Неправда, — покачал головой Фрик. — Он мой. Военный трофей.

— Бандитская добыча.

— Называй как хочешь. Закончил завтракать?

— Закончил.

— Тогда пошли, пока солнце не поднялось выше. Не люблю решать такие дела в жару.

Несмотря на раннее время, на главной улице Оксенфурта уже было людно, торговцы и лоточники открыли свои лавки и прилавки, из харчевен и жаровен уже тянуло многократно использованным жиром. Нарастали гомон и суета. Фрик, однако, вёл ведьмака переулками, где было всё ещё пусто

и тихо. Наконец свернул в узкий проход за большим амбаром, на замкнутый со всех сторон двор.

Осмотрелся, проверил носком сапога твёрдость грунта.

— Прежде чем начнём, — сказал он, — у меня есть предложение. Дело в том, — продолжал спокойно, — что Меритксель, которую ты ищешь так же упорно, как и меня, не слишком умело обращается с мечом. В схватке с тобой у неё не будет шансов. Она мне дорога, мы были любовниками. Предложение такое: оставь её. Поклянись, что не тронешь её, и я сохраню тебе жизнь. Позволю уйти.

Геральт молчал.

— Ты молод, вся жизнь впереди. В Пьяне ты удушил Цибора, пусть этого хватит. Пусть это утолит твою жажду мести. Договорились?

— Нет. Не договорились.

Фрик атаковал без предупреждения, вероломно: крутанулся в полуобороте, молниеносно выхватил меч и с обратного полуоборота рубанул, целя в голову. Геральт уклонился так незаметно, что клинок лишь скользнул по нему. Сам он тоже уже держал меч и ударил коротко, метя в висок. Фрик парировал, приняв удар на рикассо, отскочил.

— Сам напросился, — процедил.

Он сделал мельницу мечом. Выполнил быстрый гран пассата правой ногой, закрутил клинком в молинетто. Невозможно, пронеслось в голове Геральта, это невозможно, ведь это финт Хольта. Сейчас будет мандритто в левый висок и повторное молинетто... Я парирую...

Он парировал удар.

Теперь будет контратемпо пассо ларго левой ногой, молинетто и трамаццоне. Финт Хольта. Смертоносный финт, от которого нет защиты.

Рисунки Престона, подумал он. В списке. Те штриховые фигурки... Рисунки, изображающие...

Фрик ударил молниеносно, шагнул в пассо ларго, закрутил молинетто и выгнул корпус для коварного трамаццоне. Геральт не стал парировать. Подскочил вплотную, столкнувшись с Фриком грудью. И без замаха вогнал ему крестовину меча в глаз. Глазное яблоко поддалось с мягким студенистым сопротивлением, хрустнули тонкие кости глазницы, сталь крестовины вошла в мозг. Глубоко.

Геральт выдернул меч, отскочил. Борегар Фрик на мгновение застыл, страшно скривив лицо. Потом накренился и рухнул навзничь, как бревно.

Он был мёртв ещё до того, как упал.

Глава двадцать третья

Вдохни море и почувствуй небо

Пусть твоя душа и дух воспарят

Ван Моррисон, «Into the Mystic»

Глава двадцать третья

Сначала почуял, а потом уже увидел.

Принесённый ветром запах был для него совершенно чужим, не напоминал ничего знакомого и не

вызывал никаких воспоминаний. Лишь через мгновение, когда он встал в стременах, ловя ветер и этот запах, понял, что та синева вдали — не совсем небо и не какое-то причудливое облачное образование. Что это горизонт. Что это то самое, чего он до сих пор не видел. А увидеть очень хотел.

Море.

Первым порывом было пустить Плотву в галоп, чтобы поскорее добраться до этого моря, увидеть его совсем близко, лучше прочувствовать этот запах, прикоснуться. Попробовать на вкус.

Сдержался.

Были незаконченные дела.

Со склона дорога вела вниз через поросший высокой травой луг. Над лугом возвышался старый бор, тёмный, пугающий своей плотной и мрачной чащей. Внизу бежала дорога, исчезающая в молодой поросли. У дороги, прижавшись к молодняку, виднелась одинокая усадьба. Изба под крышей из новенького соснового гонта, два сарая, амбар, ровный забор вокруг, за ним двор, куры, копошащиеся в песке. Из трубы избы вился дымок. Перед избой у коновязи стоял сивый конь.

Геральт знал, кому он принадлежал.

Знал также — за это знание он выложил десять золотых крон с изображением новиградского иерарха — кому принадлежала изба. Жил там главарь местных контрабандистов. Каждый, кто хотел попасть на борт одного из пришвартованных в недалёкой бухте контрабандистских суденышек, должен был сперва навестить главаря и внести немалую плату. После этого можно было отплыть куда угодно. Достаточно далеко, чтобы замести за собой все следы и оторваться от любой погони.

Он пришпорил Плотву, двинулся вниз по склону. Услышал звонкие детские голоса, заметил нескольких ребятишек, игравших на склоне, на жёлтом песке, обнажённом расщелиной. Дети, поглощённые игрой, не обратили на него внимания.

Спустился вниз, на дорогу.

Дверь избы отворилась, на пороге показалась Меритксель.

Она заметила ведьмака сразу же, бегом бросилась к своему сивому. Схватилась за гриву, пытаясь с разбега вскочить в седло. Конь испугался, рванулся вперёд, волоча по земле Меритксель, зацепившуюся за стремя. Казалось, женщине не избежать удара копытами, но она вовремя отпустила стремя и осталась лежать ничком на песке. Сивый умчался по дороге.

Геральт видел, как Меритксель в порыве ярости колотила кулаками по земле, слышал её отчаянный и злой крик.

Он не спешил. Знал, что успеет. Что ей от него не убежать.

Услышал карканье.

На верхушке высокого дерева среди старого, тёмного бора сидел ворон. Громко каркал.

На этот раз Геральт понял предупреждение.

Заметил движение на краю бора. Трава на опушке зашевелилась, странно заколыхалась. Что-то среди стеблей блеснуло. Что-то поползло вниз по склону.

Среди травы были проплешины — песок, щебень и камни. Они позволили разглядеть: длиною в добрых два сажня плоское, красноватое, сегментированное тело, каждый сегмент с парой подвижных ярко-жёлтых конечностей. Огромная плоская тёмно-коричневая голова с парой длинных усиков и мощными челюстями.