Ведьмак. Перекресток воронов
Шрифт:
— Давай руки, обеззаразим. Это спирт? Отлей немного в стакан.
— Кровотечений нет...
— Если только внутренние, проверим позже. Ощупай ему голову. Вмятин не чувствуешь? Хвала богам, голова сильно побита, но череп, похоже, цел. Только откуда эти судороги?
— Взгляни на его глаза. Зрачки разъехались...
— Лёд! Нужен лёд, много льда... Постой! Нет времени. Давай сюда ведро, я превращу воду в лёд заклинанием.
***
— Не нащупываю пульс! Проклятье, не нащупываю пульс!
— Слушай внимательнее. Это же ведьмак.
***
— Рана на лбу глубокая, надо зашить. Я промою и обезболю, ты зашьёшь. Справишься?
— Разумеется, справлюсь.
***
— Займёмся рукой. Локтевая кость цела. Лучевая сломана, со смещением. Нужно вправить. Помоги мне... Ловко у тебя выходит. Опыт есть. Делала такое раньше?
— Делала, госпожа наставница, делала. И не раз.
— Что с ним?
— Потерял сознание. От боли.
— Не успела обезболить... Ну, всё сделано. Теперь руку надо обездвижить. Шины и бинты тут найдутся?
— Найдутся. Это же лечебница. У нас здесь всё есть.
***
— Пальцы и ладони страшно разбиты, опухают прямо на глазах. Но вроде не сломаны... Запястья тоже целы... Но перевязать надо. Повязку, пожалуйста.
***
— Что с его ногой? Откуда такая рана? Это укус?
— Да, только железный. Железные зубья, с обеих сторон икры. Я видела такие раны раньше. Это был капкан на волков. Большеберцовая кость цела...
— Но малоберцовая сломана. Отёк быстро нарастает...
— Сломан ствол кости. Практически раскрошен... Не знаю, удастся ли избежать ампутации...
— И думать не смей об ампутации! Используй магию. И этот эликсир.
— Что это?
— Не спрашивай, просто используй.
— Как пожелает госпожа жрица. Сейчас попробую срастить кость, соединить сосуды и заживить мышечную ткань. Пока не мешай мне, нужно сосредоточиться, это сложное заклинание...
— У тебя кровь из носа идёт...
— Вытри, пожалуйста. Мне нужны свободные руки.
***
— Ну что ж, мы сделали всё, что могли. Остальное покажет время. Но я настроена оптимистично. Организм молодой, да ещё и ведьмачий. А уход здесь у вас он получит отменный, я в этом убедилась... Славно мы поработали, уважаемая жрица. Очень славно. Дай-ка мне спирт.
— Меня зовут Неннеке.
— Очень приятно. А я — Врай Наттеравн. Целительница.
— Первоклассная целительница, скажу я вам. Настоящий мастер своего дела.
— У меня была первоклассная помощница. Если позволите, останусь здесь ещё на несколько дней. Посмотрим, что будет, когда спадёт отёк.
— Ты здесь желанная гостья. Ведьмака, как я понимаю, хорошо знаешь?
— Довелось познакомиться, скажем так — я задолжала ему услугу. Вот и случай отплатить. Жаль, конечно, что до этого дошло, но что поделаешь. Я этого опасалась. Этот ведьмак притягивает неприятности как магнит.
— Точнее не скажешь.
— Неннеке?
— Да?
— То, что ты применила... Этот отвар... Наперстянка, бузина, ландыш и что-то
— Ведьмачий эликсир. Называется Чёрная Чайка.
— Вы его здесь делаете? В храме?
— Да. После нашего совместного врачевания ты мне понравилась, Врай. Но рецепт я тебе всё равно не дам.
***
Временами ему казалось, что он умер. А потом боль возвращала его к жизни.
А после наступало завтра, и всё начиналось сначала.
Глава двадцатая
...не всё ещё потеряно;
воля несокрушимая, вечная ненависть,
мысль о мщении, и ещё —
Смелость, что не даст отступить,
не позволит склониться, и главное —
не даст себя растоптать.
Джон Мильтон, «Потерянный рай»
Глава двадцатая
В воздухе пахло снегом. Ведьмак глубоко вдохнул, втянул воздух. Ощущение было такое, будто в лёгкое воткнули нож.
Всё ещё холодно, подумал он. Март на дворе, снега тают, а холод не отступает.
Он плотнее закутался в толстый плащ — поначалу единственную мужскую одежду, что нашлась в храме. Плащ неизвестного происхождения отыскался в дальнем углу подвала. Выглядел он неважно — словно несколько лет прослужил брезентом на телеге с углём, а потом ещё столько же — подстилкой в собачьей конуре. Но его удалось отчистить, сидел он неплохо и от холода защищал достаточно.
От его собственной одежды не уцелело практически ничего. Почти всё, включая красивую куртку с серебряными накладками и кожаные штиблеты, пришлось разрезать ножницами — тогда, в сентябре прошлого года, когда его, едва живого, положили на лекарский стол в храме. Немало времени прошло, прежде чем жрицы собрали ему какую-то обувь и одежду, закупившись в городке. Некоторые из них умели обращаться с иглой и подогнали то, что не подходило по размеру. Времени у них было предостаточно — ведьмак смог подняться с постели только к середине декабря. А потом потянулись долгие недели выздоровления и восстановления.
Тот сентябрь и последующие недели он старался не вспоминать, хотел вычеркнуть их из памяти. Боль, унизительная беспомощность в шинах, лубках и повязках, из-за которой он не мог самостоятельно сделать даже простейшие вещи. Начиная с самого обычного — когда его кормили с ложки и поили через трубочку, и, заканчивая более интимным и куда более унизительным — когда Неннеке или кто-то из жриц брала его за член, чтобы направить в стеклянный сосуд с узким горлышком. Не хотел он помнить и пробуждения с пересохшими, как пергамент, губами, деревянным языком и слюной, густой, как столярный клей. Не хотел вспоминать мучительные перевороты со спины на живот, чтобы не было пролежней.