Ведьмин час

Хоффман Рита

– Да ты вообще можешь делать все что угодно! – вспылила она. – Ходишь петухом, только приказы раздаешь, а на любой вопрос отвечаешь: «Не должен, не обязан!» Кто мы, по-твоему, мясо подневольное, которое можно в расход пускать?!

Эта вспышка гнева удивила даже Дария – он перестал стучать молотком и посмотрел на нее. Судя по тому, что она почувствовала, Дарий был согласен с ней.

– Мы нашли человека, который знал ее много лет назад, – нехотя произнес Свят. – Светозарные не уверены, что его рассказ правдив, так что едем мы, по сути, на разведку.

– Что это за человек, ты, конечно же, не скажешь. – Варна закатила глаза. –

Не думала я, что твой нрав может стать хуже.

– Помнится, это не слишком волновало тебя, когда ты пришла ко мне ночью.

Пару лет назад эти слова заставили бы ее покраснеть и стушеваться, но не теперь. Уверенно выдержав его взгляд, Варна медленно произнесла:

– Ты просто попался под руку.

Своим выпадом Свят ранил не ее, а Дария. В груди Варны растекся горячий металл – чужая боль, чужое мучительное воспоминание. Она с жалостью взглянула на темную макушку, а затем – прямо в холодные серые глаза Свята, немало удивленного ее ответом.

– Надеюсь, ты не считал себя избранным все эти годы? – насмешливо спросила она.

– Скорее, запятнанным, – сквозь зубы ответил Свят.

– Если мне не изменяет память, спать с ведьмами запрещено Святой Книгой, или я что-то путаю?

Не дожидаясь ответа, Варна наклонилась, кивнула Дарию, и вместе они понесли гроб к выкопанной могиле. Изнутри доносился голос Рославы, но разобрать слова было почти невозможно. Кое-как опустив ее временное пристанище с помощью веревок, Варна взяла лопату и кинула Святу. Тот и не думал ловить ее – лопата упала к его ногам.

– Мы, конечно, мясо подневольное, но закопай-ка ты ее сам, – ядовито сказала она, взяла Дария под руку и потащила прочь, подальше от этого места и Свята, безжалостно бередящего старые раны.

Глава 20. Тогда

– …Захворали все. – Старуха развела руками и натужно закашлялась.

Не раздумывая, Варна прикрыла рот и нос рукой, глупо надеясь, что ладонь сможет защитить ее от болезни. Выглядела старуха ужасно: череп обтянула пожелтевшая кожа, редкие волосы облепили голову, руки дрожали, на потрескавшихся губах запеклась кровь. Все бы ничего – она и так прожила дольше, чем многие, но почти так же выглядела вся ее семья – дочь, ее муж и их дети.

– И давно это началось? – Гореслав с опаской разглядывал больных.

– Ну как, с месяц назад… – задумчиво пробормотала старуха.

– Другие заболевшие есть?

– В селе-то? Откуда же мне знать!

– Из дома не выходите, ни с кем не разговаривайте, никого не впускайте. – Светозарный встал. – Как узнаем, что происходит, вернемся.

Они вышли на улицу. Варну передернуло – тело непроизвольно попыталось сбросить с себя липкий воздух зачумленного дома. Скверное предчувствие собралось в тугой ком, поднялось к горлу и застряло там.

– Что думаете? – спросил Гореслав.

– С каких пор наше мнение тебя интересует? – Она удивленно уставилась на наставника.

– Здоровая кобыла вымахала, а в голове пусто, как у ребенка, – вздохнул Гореслав. – Всю жизнь собираешься за моим плащом прятаться? Скоро отправитесь в вольное плавание, должны сами соображать, что делать.

– Мне кажется, они просто больны, – вмешался Свят. – Возможно, это заразно.

–

И что делать будешь?

– Пойду к старосте. Спрошу, болен ли кто-то еще. Если да – наведаюсь к заболевшим, если нет – предупрежу о том, что лучше к этому дому не приближаться, – медленно ответил он.

– Почему нечисть исключаешь? – спросила Варна.

– Потому что никто не пугает их, не воет, не приходит, не…

– Откуда знаешь, что не приходит? Например, ночью, когда все спят. Пролезает в окно или через дымоход, пьет их силу, а потом уходит. Люди об этих набегах могут не догадываться.

– Если будете в паре работать, выйдет отлично, – усмехнулся Гореслав. – Так по-разному на проблему смотрите, в этом споре может и истина родиться.

– Что значит в паре? – не поняла Варна. – Мне его терпеть и дальше придется?

– Кто кого терпит еще, – фыркнул Свят.

– Светозарные работают парами или тройками, – напомнил наставник. – Кто-то должен прикрывать спину – это правило, почти такое же нерушимое, как законы Кодекса.

– И что, для меня не найдется другого напарника? – ворчливо осведомилась Варна.

– Ну, это уж как решит Совет.

– А кто там главный? – полюбопытствовала она.

– Я.

Свят прыснул, Гореслав улыбнулся краем рта и пошел вперед. Варна насупилась и поплелась следом.

Ей уже восемнадцать, скоро их увезут в столицу княжества – Ясностан, чтобы они продолжили обучение. Если все пройдет хорошо, их примут в Святой Полк. Святу девятнадцать, но из-за того, что их двое, ему пришлось дожидаться ее.

Скоро истечет срок, названный Рославой. Варна старалась не думать об этом, гнала мысли прочь, сосредоточивалась на уроках и занятиях с мечом. Сейчас она с ужасом вспоминала о том, что собиралась примкнуть к ковену.

За шесть лет они с Гореславом поймали нескольких ведьм, и то, что те делали, приводило в ужас. Одна из них, Любава, попалась почти случайно – не убрала алтарь после того, как забила на нем младенца. В тех краях будущие воины охотились на очередного заложного покойника, о ведьмах не было даже разговора, но, увидев оставшееся от ребенка месиво, Гореслав все понял. Молодую ведьму поймали быстро; оказалось, что она недавно примкнула к кругу более опытных колдушек, как называли их деревенские. Варна с ужасом смотрела на то, как Любава извивается у ног Светозарного, прибитая к земле серебряными пулями, – он подстрелил ее прямо в небе, когда ведьма летела на ясеневом суку, смазанном останками невинно убиенного малыша.

Гореслав сжег ее заживо и заставил Варну и Свята смотреть на это. Любава кричала до тех пор, пока не лишилась голоса, но никак не умирала. Кажется, она чувствовала боль, пока с нее не сползла вся кожа.

– Святое пламя не позволяет им терять сознание, – пояснил тогда наставник. – Они должны очиститься болью, иначе вернутся на этот свет в образе злобного духа и продолжат изводить народ.

После этого Варна наконец поняла, с кем связалась. Каждую ночь она просыпалась в слезах: ей снилось, что Светозарные топят ее, сжигают заживо, обезглавливают. Впервые за много лет Варна начала неистово молиться, по три раза в день, яростно, искренне, стояла перед распятием до тех пор, пока колени не начинали гореть. Варна мечтала о том, чтобы яд Зверя вышел из нее, чтобы кровь вновь стала чистой, и плевать, если после этого она снова станет слабой и никчемной, лишь бы не думать о том, что однажды Святой Полк приедет за ней.