Ведьмин огонь
Шрифт:
— Книжку дать? — буркнул он вместо ответа.
— Какую? — не поняла та.
— Ну, с ритуалом. По которой читать надо.
— Это тебе надо, — усмехнулась Анет, сообразив, о чем он, — а я и без шпаргалок обойдусь.
И начала монотонно напевать речитатив, от которого по спине парня прокатились мурашки, а волосы на затылке словно дыбом встали.
Через пару минут над свечой в центре пентаграммы начал сгущаться дымок, стремительно обретая контуры угловатой фигуры. Нечеловеческой, это тоже стало понятно очень быстро: и по странным пропорциям; и по дрожащему контуру, так и норовившему расплыться и потечь;
— Сюда! Сюда смотри! — Анетте подняла жезл повыше и дождавшись, пока тварь замрет, не в силах оторвать от вещицы свой «взгляд», закончила: — О нем пока забудь.
— Сш-шветлый! — донеслось из контура пентаграммы.
— Вкусный? — хмыкнула она в ответ.
— Даш-шь?
— Перебьешься!
И подняла вторую руку, с красным камнем в кольце, усиливая свою недолгую власть над тварью:
— Покажи мне, кто его искал. И призвал тебя, чтобы найти свою кровь. Отвечай.
Демон зашипел, на секунду словно потерял форму, а потом снова обрел ее, но уже совершенно другой. Да! Анетте сразу поняла, что не ошиблась. Широкие плечи, синий с серебром мундир и… пятьдесят лет сверху. Которые его, на удивление, почти не испортили.
— Как ты смог обмануть лорда Велатри, отправив туда, где мальчишки уже не было? Он задал третий вопрос? Что-то спросил про его мать? Отвечай.
— Да-а…
— Ясно. Сгинь!
— Еш-ще вопрос-ш. Я ш-жду. Я отвеш-чу.
— Вот и жди. Ответишь потом, если понадобится. А пока лишь у меня власть над тобой, у тебя надомной ее нет! Сгинь!
Темнота внутри рисунка вдруг свилась темной воронкой и с пронзительным визгом, от которого заложило уши, врезалась в барьер, висевший над пентаграммой. Раньше тот был почти незаметен, выдавало его лишь легкое дрожание воздуха — словно над разогретым солнцем камнем, но сейчас стал виден отчетливо, напоминая тонкую прозрачную пленку, опасно прогнувшуюся под этим напором.
— Сгинь!!! — в третий раз крикнула Аннет, перекрывая вой и опять подняв руку с кольцом, отчего контур налился красным и прогибаться перестал, обретя жесткость стали. И видимо что-то еще. Потому что темнота отскочила от него, словно обжегшись и, оборвав визг на самой высокой, почти невыносимой ноте, снова собралась в центре над свечой. А затем медленно, нехотя втянулась в нее. Ведьма прошипела пару слов, сделала сложный жест и та рассыпалась кучкой праха.
— Все, — выдохнула Анетте. — Но пару дней контур лучше все-таки не трогать. И вообще, ничего здесь лучше не трогать.
Парень пошатнулся, привалился к стене, но на ногах устоял:
— Охренеть, — провел он рукой по лбу, стирая испарину. — Ну ты…. ведьма!
— Не надоело? — дернула та плечом.
— Не-а, — у него хватило сил даже на усмешку, что было очень хорошо, хоть и неожиданно. — Ведьма же. Но сильна!
Н-да… Удержать такой откат и не вырубиться… что-то за этим стояло, определенно. Но вот что?
— Слушай, юноша, — пригляделась она к нему повнимательнее, пока сила проведенного ритуала не истаяла окончательно и давала ей кое-какие дополнительные возможности, — а ведь в тебе и темное есть!
И вдруг щелкнула пальцами
— Конечно же! Мать! Не зря она твоего отца тогда заманить смогла. Наверняка тоже чуток ведьмой была.
— Думаешь? — на удивление равнодушно отозвался тот.
— Знал, что ли? — поразилась такой реакции Анетте.
— Н-ну… Поговаривали у нас там. В деревне.
— Ясно.
Ей действительно многое стало ясно. В том числе и как демону удалось обмануть искавших парня и направить их в деревню, где того уже не было. К темной силе, оставшейся после его матери, привязать след оказалось нетрудно. Тем более что третий заданный вопрос дал Исильзулу некоторую власть над спрашивающим. Обман ради обмана, как и всегда с этими тварями. Просто ради удовольствия почувствовать власть над призвавшим его. Другой выгоды от той лжи не было.
— Кстати, — словно что-то почуяв вмешался ее мысли Тибс. — Ты говорила только два вопроса можно. А сама много задала.
— Два и задала. В смысле, всего о двух вещах спросила. Те, что дополнительные и уточняющие не считаются.
— Даже с нечистью не считаются?
— Даже с ней, — усмехнулась она в ответ. — Слушай, а у вас тут вода где? Пить хочется — сил нет.
— Ага, мне тоже. На кухне должна быть. Пошли?
— Сможешь? Идти? Или помочь?
— Не, не надо. Лучше коробку свою забери, — кивнул он на шкатулку, про которую ведьма словно забыла.
— Зачем? Пусть пока тут стоит.
— Не боишься?
— Чего? — изогнула она бровь.
— Что упереть могут.
— Нет. Не та это вещь, с которой подобное можно провернуть.
— Ага, — как-то очень задумчиво почесал руку парень, демонстративно глядя в другую сторону.
— Подожди, — вдруг догадалась она. — Влезть, что ли, хотел, пока нес? Дурной совсем? Я же предупреждала!
— Да я осторожно.
— Ну точно дурной! Учить тебя еще и учить. Осторожно он… Скажи спасибо, что там охранного плетения не было, а то собирали бы тебя потом по всем окрестным кустам — фрагментами. Заодно с осторожностью.
— Эх, и где только слов таких набралась… — явно попытался уйти от темы парень. — Впечатляющих.
— Есть места. Но тебе они точно не светят, раз ты даже здесь приключений на задницу огрести умудряешься.
— Подумаешь…
— Два раза на день!
— Ведьма!
— Не смешно уже.
Тот лишь хихикнул в ответ, не соглашаясь. Его это пока веселило.
Глава четвертая
Кухонька в доме целителя оказалась маленькая и предсказуемо захламленная. На многочисленных открытых полках что-то неряшливо лежало, стояло, торчало, свисало и, кажется, даже шевелилось, производя совершенно неизгладимое впечатление. Что делалось за неплотно закрытыми створками шкафчиков и думать не хотелось — страшно.
— Цех? — обернулась Анетте к парню.
— А? — не сразу сообразил тот.
— Зелья свои он тут делает, спрашиваю? — догадка появилась потому, что ассортимент разложенного, расставленного и развешанного сводился в основном к склянкам, пучкам трав и замусоленным бумажным сверткам.
— Вот ты о чем… — Тибс завозился возле ведра с водой, пристроенного в углу, булькая ковшиком и гремя кружками. — Ну да, делает.
— А продает где?
— Так здесь же, — дернул тот плечом. — Только покупают нечасто.