Ведьмин Талисман, или Ловушка для архимага
Шрифт:
— Я — мастер?
— Нет. Ты — гений! — я тщетно пыталась узнать себя в девушке из зеркала. Холодное лицо золотого идола, зеленый взгляд кажется загадочно-глубоким благодаря умело наложенным теням — коричневато-красный отблеск на верхних веках, трудноуловимое мерцание бледного серебра на нижних. Теплые бронзовые очертания скул, сияющий персиковый оттенок губ. Точно — как золотая маска. Темно-фиолетовая туника классических очертаний, обнажающая одно плечо и стекающая на пол величественными складками, еще больше подчеркивает образ идола, будто сошедшего
Я влезла в черные туфли на пятнадцатисантиметровой шпильке, вдела серьги — прабабкино наследство, единственная оставшаяся от нее драгоценность, овальные черные опалы в серебряной оправе — камень легкого безумия и обманчивых надежд, как называла его бабуся, артефакт удачи для азартных игроков… Чмокнула в нос вроде бы крепко заснувшего кота.
— Идем?
Ледяной дворец в ночи — гигантский узорчатый кубок, до краев налитый пламенем. На шпиле каждой из двенадцати цветов-башен — символ одного из двенадцати месяцев года, а на центральном — огромное двенадцатилучевое солнце. Увитую еловыми гирляндами арку входа охраняют бородатые снежные волхвы, торжественно воздевшие посохи-факелы.
Замираю на пороге, зажмурив глаза. Здесь тепло и пахнет хвоей, и так беззаботно-счастливо заливаются невидимые колокольчики… А еще ярко до рези в глазах — свет сотен шаровых молний, кружащих на головокружительной высоте под потолком, мириадами искр отражается от всего — искрятся морозным узором покрытые стены, искрятся ледяные статуи, ледяные бокалы, драгоценности гостей и кажется — искрится даже воздух… А еще как-то подозрительно-скользко выглядят льдяные плиты пола, хоть я точно знаю, что на них должно быть какое-то заклятье повышенной шершавости… На каждой из плит вырезана одна из тринадцати игральных карт Фортуны. Это такое предновосолнечное гадание — надо запомнить расклад шести первых карт, по которым ты прошлась, и ты узнаешь, как встретишь Новосолнечье…
Но у меня по гаданиям всегда была двойка, поэтому я, в отличии от впавшей в сложные вычисления возможных комбинаций Майти, смело процокала каблучками по оскалившемуся скелету с косой к ближайшему «айсбергу» — ледяной плите, сервированной ледяной же посудой. Они скользят вдоль стен в метрах полутора над полом, так хитро зачарованные, что, как только вес столика уменьшается до определенного предела, он ныряет в щель, ведущую в каморку, где тихо напивается компания ответственных за сервировку поваров.
Выбираю бутерброд с чем-то неизвестным, отдаленно похожим на рыбу, но абсолютно прозрачным и с красными прожилками, подношу ко рту…
— Чтоб ты подавилась!
Оборачиваюсь. Бажена. Неистовой ярости исполненный взгляд жжет даже сквозь повязку.
Она пришла на бал с черным шарфом завязанными глазами…
— Ага, боишься жалкой приворотки! Боишься проверить свои чувства — значит, сама в них не веришь! — радостно сказала я ближнему гадость и слиняла в толпу, оставив Бажену в тягостных сомнениях. Толпа, к слову, была уже приличная и все продолжала увеличиваться —
На глаза ложатся две прохладные ладони.
— Алит, пятнадцать сантиметров — это очень много, когда ты на шпильках! А если б я сейчас грохнулась?
— Привет, зануда! Чудно выглядишь, вау! Чтоб ты подавился!
Еремха подавился. Алитана схватила меня под локоть и потянула прочь.
— За что ты его так?
— Он козел!
— Почему?
Рыжая резко затормозила и уставилась мне в глаза:
— Ты не доверяешь мне?! Не можешь поверить на слово, без доказательств?
— Я тебе верю, — кивнула я и крикнула через плечо. — Еря! Пол скользкий, только не упади!
Он почти успел отбить сглаз, надо отдать ему должное. Почти. Только слегка пошатнулся и нечаянно толкнул под руку дородную ведьму с бокалом. Содержимое бокала полетело в лицо мужчине в черном фраке. Бедняга взвыл от боли… и стал стремительно обрастать шерстью.
— Смотрите!!! Вервольф свихнулся! — крикнул кто-то.
Вокруг мгновенно стало весело и толкательно. Кто-то стремился оказаться подальше от бешеного волка, кто-то, наоборот, хотел всех спасти — Ивлад, семикурсник из боевиков, уже прицеливался фаерболом.
Оборотень вытаращил на это зенки, заскулил и полез спасаться в щель для столов.
Откуда вынырнул со стекающим с морды вареньем и вилкой в лапе — повара защищались отчаянно!
Но поваров это не спасло, ибо Ивлад с воплем «Врешь, не уйдешь!!!» швырнул в соседнюю щель фаербол… Обернулся, посмотрел на волка…
— Люди до-ообрые!!! Да их тут целая стая и они уже кого-то загрызли-ии…
Ну, кто тут еще посмеет сказать, что анекдоты об «умниках»-боевиках — злобные выдумки факультета экзоров?!
— Это малиновое варенье! — орала я, демонстративно облизывая перепачканные руки и отталкивая оскаленную пасть. Волчара прятался за спиной и в благодарность за спасение пытался вытереть «окровавленную» морду о мое платье.
Рядом материлась Алитана, тщетно утягивая меня с места преступления.
— Ты человек-катастрофа! Ты накануне Кральского землетрясения никого не глазила, не?
— Мавдей Вихальевич, вы бы обратно перекинулись и не пугали народ…
Я подняла голову. Над нами возвышалась Леонарда, с трудом сдерживающая хохот. Вервольф злобно потряс в зубах клочья порванного фрака, намекая, что честь ему дороже жизни.
— Здрасьте, — хором сказали мы с Алитаной и поспешили ввинтиться в толпу.
— Ну Яра, ну ты даешь! — Алитана, тяжело дыша, прислонилась к ледяной стене и схватила бокал с чем-то красным.
Я фыркнула, вцепляясь зубами в чудом не пострадавший бутерброд. Необычно, но вкусно…
— Яра! Ты зачем с бутера зелень снимаешь?
— Я ведьма, хищное животное, а не кролик — травку жевать!
— Ты что, это ж хрустальная рыба, она ж ядовитая, а хорстяк — противоядие!
— !!!