Ведьмина скрыня

Ликина Елена Юрьевна

— Малинка-а-а! — бабка похлопала себя по карманам, а вытащив крошечный ключик, протянула его подкатившейся дамасе. — Собери мне в суму всё для работы. Семян чарнакорня побольше, да отдельным мешочком корзиночки пижмы. Добавь бутыль с настоем горечавки. И свечей уложи, что в холстине за печью храню. Много не надо — штук пять-шесть.

Поход к таинственной Привратнице, по-видимому, откладывался, и Гана сама подтвердила это, попросив Игната подождать.

— Я в пущу,

Игнаш. Там хуторок к пограничью прилепился. Хозяева помощи запросили — прындиков отогнать.

— Надолго это? — Игнат понимающе вздохнул.

— Как пойдёт, — перекинув через плечо суму, Гана топнула об пол ногой. Растрёпанная метла среагировала мгновенно — протанцевала от печки да зависла рядом с хозяйкой, предлагая присесть.

— Ты только к зеркалу не лезь! — спохватилась Гана напоследок и взмахнула рукой, трогая с места диковинный транспорт. Малинка едва успела приоткрыть дверь, выпуская вспорхнувшую лёгкой пушинкой метлу.

"Как это у нее получается?" — в который раз подивился Игнат. Подобные бабкины умения поражали его до сих пор, привыкнуть к такому было очень трудно.

Настроение сразу испортилось. Он настроился идти в лес, настроился получить помощь, ему не терпелось покончить, наконец, с проклятием, с навязанной их роду программой уничтожения. А тут эти мелкотравчатые не ко времени. Как их там — шешки?..

Поблагодарив Малинку за угощение, Игнат бесцельно послонялся по дому. Зеркало манило его как магнит, но он старался на него не смотреть — уважал просьбу бабы Ганы.

Внезапно от зеркала потянулся слабый свет, а затем изнутри постучали. Среагировав на звук, Игнат подался туда и успел заметить сквозь рябь промелькнувшее в стекле лицо. Рассмотреть его не получилось — помешала Малинка. С возмущенным ворчанием набросила на зеркало лежащую тут же суконку, и свет медленно померк.

— Понял. Понял. Больше не полезу! — примирительно пробормотал Игнат и спрятал руки поглубже в карманы, чтобы унять возникший в ладонях зуд.

Заглянуть под суконку хотелось невыносимо!

Нужно было срочно себя чем-то занять.

И Игнат сделал первое, что пришло на ум — зарылся в рюкзак, потянул со дна обёрнутый в старую майку кастет.

Кастет был старинный, раритетный. Игнат нашел его ещё пацаном в обычной картонной коробке из-под обуви. Как оказалось, мать собрала в неё немногие вещи, что когда-то принадлежали деду. Помимо кастета там лежало несколько пулек да странная верёвочка — потемневшая и влажная наощупь. От неё противно пахло цвелью и тухлой водой. Пульки Игнату понравились, верёвочку же он собирался выбросить. Однако что-то удержало — ведь дед почему-то её хранил.

Кастет был особенный, из черненного серебра, с неразборчивой почти стёршейся гравировкой на остове. Игнат сразу залип на него, частенько заглядывал в коробку — просто так, чтобы полюбоваться на опасную игрушку. А повзрослев забрал оттуда и всюду таскал с собой. Использовать в деле это оружие ему

до сих пор не довелось. Он просто считал кастет своим талисманом.

Перехватив внимательный взгляд хатника, Игнат быстро свернул майку и засунул её обратно в рюкзак. Мало ли что на уме у этих существ — запросто могут стащить кастет, а он даже не заметит.

Подмигнув растрёпанному старикашке, Игнат медленно направился к двери.

— Перекурить хочу. — отчитался перед ним зачем-то. — И воздуха глотнуть. Душновато здесь у вас.

Хатник не возражал, Малинка и вовсе не обратила внимания — возилась с чем-то у печи. И Игнат беспрепятственно покинул бабкин дом.

Во дворе было уютно и свежо. Пахло сыростью и скорым дождём.

Игнат немного посидел на ступенях, разглядывая заброшку напротив.

Ничто не указывало на присутствие в ней людей. Девчонки, наверное, давно убежали. Вряд ли они бы они рискнули провести там ночь. Хотя черноволосая, та, что пошустрее, вполне смогла бы остаться. За хрупкой изящной внешностью Игнат сразу почувствовал стальной характер. Его всегда тянуло к таким — решительным и склонным к авантюрам девушкам. И улыбка у черноволосой была очаровательная — хотелось смотреть и смотреть. Впервые за долгое время Игнат испытал что-то вроде волнения, а ведь думал, что больше не заинтересуется никем.

После аварии Игнат остался один. казавшиеся стабильными отношения рухнули в одночасье. Завести новые он даже не пытался — мешали болячки и сны. Ему хотелось только одного — разобраться в своих проблемах.

— Чё зыришь? В закидку наптурился? — сипловатый ломающийся басок прозвучал возле самого уха.

Скосив глаза, Игнат обнаружил на плече клубок грязноватой, крепко сбитой травы на тонких цыплячьих лапках. Из середины помигивали жёлтые глаза и торчали острые рожки, совсем махонькие, как иголки у шиповника.

— Ты кто? — изумился Игнат.

— Падарожнiк*. Шёл себе мимо, тебя увидал. Дай, думаю, потрещу с новым парнем.

— Ну, ну… — Игнат не нашёлся, что на это ответить. Он лишь легонько подтолкнул существо с плеча и снова глянул в сторону заброшенного дома.

— Брыль тебе в помощь. Из цихорной травы. — категорично заявило существо, поудобнее устраиваясь на Игнатовом плече. — Если сторгуемся — обязуюсь доставить.

— Это что за зверь? — не понял Игнат.

— Брыль– то? Шапка-скрывалка. Наденешь, и нет тебя. Слыхал про такие?

— Читал. Давно. В детстве. — Игнат усмехнулся. — Разве они существуют?

— Такие воструша плетёт. По надобности, по заказу.

— Воструша?

— Воструха. Что брамнiце** Христе приставлена. Для соблюдения хозяйства.

— К брамнiце? Христе? — от очередных непоняток Игнат начал раздражаться.