Ведьмино отродье
Шрифт:
— Кто там? — выкрикнул Кеан. Голос прозвучал довольно уверенно, и молодой человек воодушевился. Он подскочил к выключателю и нажал на кнопку. Лампочка не зажглась!
«Перегорела», — пробормотал Роберт.
Он боялся все сильнее и сильнее, совсем как ребенок, оставшийся один в темноте. Но ему удавалось сохранять остатки самообладания до тех пор, пока — не внезапно, как обычно гаснут лампы накаливания, а постепенно, жутко, необъяснимо — не начала тускнеть настольная лампа!
В полной темноте Кеан повернулся к окну. Ночь выдалась безлунная, и света с улицы падало мало.
В
Никогда до этого Кеан так сильно не пугался: он достиг самых глубин своих страхов и теперь, как ныряльщик, пытался выплыть со дна на поверхность.
Не обращая внимания на темноту, не думая о том, какие сверхъестественные силы могли послужить ее причиной, Роберт распахнул дверь и выставил дуло револьвера в коридор.
Он приготовился к встрече с самими жуткими кошмарами, теми, что описаны в «Маге». Но не увидел ничего. Повинуясь инстинктам, он смотрел прямо перед собой, ожидая встречи лицом к лицу с врагом в человеческом обличье. Однако коридор оказался пуст. Через окошко над входной дверью проникал тусклый свет лампы, висящей на лестнице, но его было достаточно, чтобы убедиться — в квартире он был по-прежнему один.
Кеан вышел из комнаты. Дверь в подъезд манила его: он только и думал о побеге, отказавшись от мысли сражаться с невидимым противником, но неожиданно прямо на уровне глаз обнаружил две белые руки, цепляющиеся за стену, — было похоже, что кто-то пытается забраться по ней вверх!
Изящные кисти словно принадлежали женщине, а на одном из тонких пальцев тускло мерцал зеленый камень.
Роберт истерически захохотал — разум начал покидать его. Ведь две белые руки скользили по стене, направляясь в комнату, которую только что покинул Кеан, сами по себе, лишенные тела: две мертвенно-бледные руки — и больше ничего!
Молодой человек понял, что ему грозит смертельная опасность. Немногим ранее он едва не покорился злой воле Феррары, но тогда телефонный звонок спас его. Теперь же нападение возобновилось!
Вдруг руки исчезли.
Роберт слишком хорошо помнил, при каких обстоятельствах погиб сэр Майкл, и не сомневался, что в этот раз руки явились за ним.
До него донесся мягкий свист рассекаемого воздуха. На письменном столе что-то задвигалось.
Удавка!
Во время разговора с отцом он достал ее из ящика и оставил лежать на блокноте с промокательной бумагой.
Роберт попятился к входной двери.
Что-то пронеслось мимо лица, заставив его в ужасе повернуться. Жуткие руки без тела ощупывали темноту между ним и выходом!
Кеан смутно осознал, что опасности можно избежать. Он весь покрылся ледяным потом.
Положив револьвер в карман и защищая горло руками, молодой человек начал продвигаться к закрытой двери спальни.
Пока Роберт левой рукой нащупывал ручку, до него дошло — вот тогда-то он и испытал истинный ужас! — что он ошибся. Отступая, потерял свой последний, свой единственный шанс.
Призрачные руки, туго натянув удавку, быстро приближались к нему!
Кеан наклонил голову и с диким криком бросился бежать по коридору.
Натянутая веревка ударилась о подбородок.
Кеан попятился.
Веревка обвилась вокруг его горла!
— Боже мой! —
Отчаявшись, Кеан начал сдаваться.
— Роб, Роб, отопри! — послышалось снаружи.
Молодой человек напрягся из последних сил. Скинуть
шнур было невозможно. Роберт опустил сведенные судорогой руки, с усилием наклонился и метнулся к входной двери.
Замок оказался прямо над его головой.
Он выпрямился… и его отбросило назад. К счастью, Роберт успел схватиться за дверную ручку.
И когда эта нечеловеческая сила потянула его назад, он сумел повернуть ручку… и упал.
Всем весом тела он налегал на пальцы, цепляющиеся за медный диск, и сам дьявол не смог бы справиться с ним.
Дверь распахнулась, отбросив Роберта в глубь коридора.
Молодой человек безжизненно рухнул на пол. Доктор, переступив через него, вбежал в квартиру.
Роберт открыл глаза и обнаружил, что лежит в кровати, а отец обрабатывает его воспаленное горло.
— Все в порядке, мальчик мой! Слава Богу, все обошлось…
— Руки!..
— Понимаю. Но лично я не видел ничьих рук, кроме твоих собственных, Роб. Если бы дело дошло до суда, я бы ни за что не смог доказать, что ты не покончил жизнь самоубийством.
— Но я же открыл дверь!
— Они бы сказали, что ты внезапно одумался, но было слишком поздно. Хотя кажется невероятным, что человек сам себя задушил таким вот образом, ни один суд присяжных не поверит, что здесь замешан Энтони Феррара.
Глава XXVIII. Верховный жрец Хортотеф
В столовой доктора Кеана на Хаф-Мун-стрит было очень уютно и радостно, несмотря на хмурое утро: на улице свинцовые тучи затянули небо, а вдалеке ворчал гром, предвещая скорую грозу.
Роберт стоял и смотрел в окно, вспоминая, как в Оксфорде под аккомпанемент таких же гулких раскатов он попал на первый акт дьявольского представления с человеком по имени Энтони Феррара в главной роли.
Рассудок твердил, что развязка драмы уже близка, а чутье, не объяснимое никакой логикой, подсказывало, что они с отцом определят финал этой пьесы, вступив в решающую схватку, которая закончится победой добра над злом — или зла над добром. Темные силы под командованием Феррары уже начали наступление на дом ученого. Сановные пациенты, ежедневно заполнявшие приемную знаменитого врача и всегда находившие утешение в его безупречном самообладании и уверенности в своих действиях, даже не подозревали, что доктора, к которому они пришли за излечением, постигла беда много более страшная, чем все их телесные недуги.
Опасность, ужасная и сверхъестественная, грозовой тучей нависла над домом. Это хорошо налаженное хозяйство, такое современное, снабженное всеми удобствами и изысками, свойственными двадцатому веку, ничуть не напоминало осажденную крепость, хотя именно таковой и являлось.
Вдали, над Гайд-парком, загрохотало. Роберт взглянул на мрачное небо, словно надеясь увидеть знамение. Ему даже показалось, что из-за туч на него смотрит искаженное яростью мертвенно-бледное лицо дьявола во плоти.