Ведьмы.Ру 2
Шрифт:
— Он в собаку превратился… или в кошку? И это ты называешь небольшой проблемой?
— В кошку? В какую кошку?! — Никитка подпрыгнул. — Поднимите меня!
— Держи, — Данила сунул портфель несколько растерявшемуся демону и подхватил… ну, кошкошпица? Или как это правильно назвать? Во всяком случае морда у существа была вполне кошачьей. — Кит, ты не переживай, может, оно потом как-нибудь стабилизируется…
— Твою же ж… — Никита уставился на своё отражение. Потом раскрыл рот. Повернулся влево. Вправо. Рот
Лапу он поднял, выпустив когти.
— Ну… так-то оно не очень в глаза бросается, — поспешил заверить Данила. — Морда чутка другая, но шерсть-то прежняя! И вон её сколько. Никто ничего не заметит… а потом, глядишь, энергия развеется, и ты придёшь в норму…
— Я не уверен, — демон присел и, подняв одежду Никиты, принялся складывать в портфель. — Ощущения довольно странные. Мне кажется, что для полноценного оборота ему не хватило силы, а моя всё-таки оказалась чуждой, поэтому случился откат. Или, вернее будет сказать, возвращение к первой форме. С сохранением некоторых форм исходно-предковой.
— А… вторая? — клыки делали речь Никиты несколько неразбочивой. — Я что, кошкой стал бы?
— На самом деле первые саблезубые хищники появились задолго до расхождения эволюционных ветвей на кошачьих и псовых, — Василий поглядел на Никиту прищурившись. — Дошедшие до нашего времени черепа оставляют много вопросов, а потому согласно последнему выпуску «Вестника эволюции» основной предковой формой оборотней был назван… погодите… у меня с эльфийским некоторые сложности, тем паче, что там перевод во многом зависит от контекста… но если на человеческий и грубой, то Зверозуб Ужасающий.
— Жверозуб, — произнёс Никитка, широко раскрывая пасть. — Ужасающий… и сильно ужасающим был?
— Сохранилось всего несколько костей, но да… он ведь был классическим хищником эпохи гигантов, и если верить реконструкции, то он достигал в холке полутора метров, а длина была — около трёх. Имел мощные лапы, хорошо развитую мускулатуру, которая была укреплена мощным энергетическим полем. Это, правда, только теория и у неё имеются оппоненты…
Никитка блаженно сощурился и вытянул шею.
— Лося… если обернусь…
— Зверозубы охотились на доисторических лосей, мамонтов…
— Знаешь, Дань, — Лёшка оперся на стену. — а я ведь всегда знал, что у тебя жизнь намного интереснее моей.
— … шерстистых носорогов и гигантских броненосцев. Следы их клыков обнаруживаются…
Никита щёлкнул зубами и, повернувшись к Даниле, сказал:
— Ладно. Выноси…
Вот же ж…
Данила бы и вынес. Но в дверь опять постучали и несколько напряжённый голос Эвелины поинтересовался:
— А можно к вам?
Глава 34
Поднимаются вопросы душевного здоровья и прикладной
Глава 34 В которой поднимаются вопросы душевного здоровья и прикладной пользы логики
Одна из бомб упала рядом с седоусым солдатом в тот момент, когда тот набивал трубку. Хладнокровно подпалив табак, он затем сунул ее в рот. А когда рядом упала еще одна бомба, просто сплюнул.
О крепких нервах старослужащих
Назад Наум Егорович шёл уже сам, сказав, что должен размяться. Пётр следовал по пятам, держась на расстоянии удара. Причём делал это скорее по привычке, чем из опасений, что Наум Егорович броситься бежать.
А вот доктор уже и чаепитие подготовил.
На столе появился электрический чайник, пара пластиковых кружек и одноразовые тарелки, на которых обнаружились бутерброды.
— Вы, верно, проголодались. Перекусите, — Науму Егоровичу широко улыбнулись. — Всегда полагал, что говорить лучше за чаепитием. Так сказать, совмещая… Пётр, вы идите пока.
Пётр вышел.
Точно военный, вон, приказы исполняет без раздумий, но по собственному разумению. Вряд ли он ушёл далеко. Небось, где-то за дверью встал и прислушивается. Наум Егорович и сам так бы сделал.
Он присел на стульчик и чай взял.
Тёплый.
Даже едва-едва тёплый. А на столе ни ложек, ни вилок, ни даже ножей.
— Ситуация сложилась неоднозначная. Полагаю, вы и сами об этом догадываетесь, — а вот доктор чаёк к себе подвинул, но пить не стал. Скорее обозначил участие в завтраке. — Вчера у вас случился нервный срыв.
— У меня?!
— Вы что-нибудь помните?
— Ну… так-то… — так, инструкций о том, что он должен помнить, Науму Егоровичу не давали. — Голос… был… и потом так голова вот…
Он искренне задумался над тем, что стоит сказать.
— Не стоит переживать. Локальная амнезия вполне естественна, а в нервном срыве нет ничего постыдного. Люди, подобные вам, часто оказываются уязвимы.
— Это какие?
Чаёк был сладким. Подлили чего? Хотя, даже если и так, выбора особо нет. Без еды Наум Егорович долго не продержится, да и подозрение вызовет. Этак скрутят и в вену вольют, чего им надобно.
— Творческие. Много и напряжённо работающие. Не жалеющие себя. Мозгу тоже нужен отдых, — это говорилось мягко, успокаивающе. И Наум Егорович покивал, соглашаясь, что он именно такой, творческий и напряжённо работающий. — Кроме того обстановка, вас окружавшая, давила. Непонимание окружающих. Их обыденность…
Красиво поёт.
Прям и тянет всё примерить.
— И отсюда вот…
— Срыв? — подсказал Наум Егорович.
— Именно…
— И голоса? Примерещились?
— Да.