Ведьмы.Ру
Шрифт:
— Ага… час уже щебечешь, а без толку.
— Просто вот много всего… — Лялька пожала плечами и снова сползла к воде. — И вообще! Сам и рассказывай, если так.
— А где Никита?
— Там, — Игорёк махнул рукой в темноту. — Прячется. Он стеснительный очень… ну, когда человеком. А как обернётся, так прямо сил нет, храбрость так и прёт.
— Это инстинкты! — донеслось из темноты.
— И дурь, — буркнула Ляля обиженно.
— Так и есть. Храбрость, инстинкты и дурь, — Игорёк, кажется, не слишком любил спорить.
— А вы…
— Это как получится, — Никита всё-таки показался.
В чёрных спортивных штанах и в чёрной же ветровке, с капюшоном, накинутым на рыжие волосы, он выглядел странновато.
— Или пока не прогонишь, — встряла Ляля.
— Я?
— Ты. Твой же дом. Ты и хозяйка… вообще он когда-то наш был.
— Семейный, — поправил Лялю Игорек. — Давай по порядку… на самом деле семья у нас большая. И родни у тебя хватает… вот тётки есть. Дядю ты видела. Дядю Женю.
Издали.
И выглядел тот обычным вполне человеком, разве что каким-то потасканным, погружённым в собственные мысли.
— А он кто? Оборотень? Или… русал…
— Скажешь тоже, — фыркнула Ляля. — Русалов не бывает!
— Знаешь, утром я думала, что и русалок не бывает.
— Но я же тут!
— Не обращай внимания. Ляльку ты всё одно не переговоришь. Я присяду?
— Садись, — Ульяна даже подвинулась, чтобы место было.
— Ты… не думай… я на людей не бросаюсь. Вообще это не принято сейчас… раньше — да… там охота… традиции… — Игорька передёрнуло. — Мне от одной мысли, что нужно впиваться зубами в чью-то немытую потную шею дурно становится.
Ульяна на всякий случай потрогала свою шею, убеждаясь, что там, может, прудовой водой и помытая, но тем не менее вряд ли здравомыслящему человеку захочется в неё вцепляться.
— У него просто на кровь аллергия! — нажаловалась Ляля.
— Не совсем на кровь, — Игорёк, кажется, ничуть не обиделся. В сумерках его кожа гляделась ещё более белой, а вот глаза едва заметно светились.
Красным.
— У меня аллергия невыясненного генеза.
— На кровь.
— Ляля… мы так до утра ситуацию не проясним, — произнёс Игорек с лёгким укором. — Иди… поплавай. А то сейчас ужинать.
— Больно надо…
В воде что-то плеснуло.
— Обиделась, — сказала Ульяна.
— Ага. Минут на пять. Она ж русалка. Они в целом лёгкие… в общем… когда-то давно… очень давно… наши предки ушли за Урал-камень. Там, если историю помнишь, раскол церкви был…
Ульяна на всякий случай опять кивнула. Историю она помнился смутно, но не признаваться же.
— Игорёк у нас ещё тот заучка, — буркнул Никита.
— Когда тебе лишний раз из гроба выглянуть нельзя, то только и остаётся, что читать… в общем, тогда и создали поселение вдали от царских людей. Ведьмы, ведьмаки… оборотни вот.
— И упыри! — донеслось из ручья.
— И упыри. Русалки. Мелкая нежить, вроде домовых. Жили
Нечисти.
А что… тоже краснокнижные, если так-то…
— Было пару попыток земли реквизировать, но… — Игорёк переплел длинные пальцы. — Договор исконный на Алатырь-камне писан, стало быть, пока на троне государь крови Романовых, то и договор нерушим. А с мелким местным произволом и так управляются… в общем-то давно уже нашли с местными общий язык. И живём тихонько. Жили.
— И… что случилось?
— Случилось… в общем, всё с твоей мамы началось. Она из дому сбежала. Не то, чтобы у нас никто из общины не уходил. В конце концов, дело добровольное… более того, многие уходят в большой мир, посмотреть, поучиться… отец мой вот в МГУ учился.
Упырь.
В МГУ.
Почему бы…
Хотя всё-таки странно. Упырь с высшим образованием.
— Потом вернулся… ну, почти все возвращаются.
— А мама вот не вернулась?
— Актрисой она захотела стать, — мягкий голос бабушки заставил Никитку вскочить. — Сиди-сиди…
Бабушка протянул миску.
— Пирожков вот принесла, а то вы, небось, голодные.
— Ага, — Никитка протянул руку.
— Уль, ты не зевай! — раздалось от реки. — Он сейчас всё сожрёт! И снова будет впаривать, что это не он, а могучий инстинкт оборотня!
— А ты?
— А она сейчас лягушек половит… — не остался в долгу Никита. — И сыта будет!
— Не слушай его. Я не ем лягушек! И рыбу сырую тоже.
— Матушке твоей в нашей деревеньке всегда было тесно…
— Вообще-то это давно уже город, — Ляля всё-таки вынырнула. Волосы её поблескивали живым серебром и застрявшие в них ниточки водорослей казались украшениями. — Но маленький.
— Всё равно. Глушью считала… ну и решила, что в большом мире ей нравится больше. Сперва-то я ничего против не имела. Чуяла, что неспокойное у неё сердце. И выбрать никого не могло. И так-то… только раздор начинался. Она ж красивая, многим эта красота глаза застила. Вот я и понадеялась, что найдёт она себе место, тогда-то всё и сладится… кто ж знал, что так выйдет.
— А может, в дом… — робко заметила Ульяна, пирожок взявши.
— Пока не след. Там Удоня с Додоней хозяйство принимают…
— Ты и их взяла?! — Ульяна всплеснула руками и над нею поднялось облачко мелких брызг. — Ба, ну ты…
— Сами захотели.
— А у нас кто тогда?
— Детки их подросли, они на хозяйстве и остались. А тут… вот как чуяла, что пригодятся. Оно, конечно, за раз всё не поправят.
— А это кто? — поинтересовалась Ульяна. — Спасибо… очень вкусный пирожок.
— С жёлтыми мухоморами! Сам собирал, — похвастал Никита и Ульяна подавилась. Чтоб тебя…
— Да они съедобные, — её похлопали по спине. — Никитос, ты думай, чего говоришь… городской человек, небось, кроме шампиньона грибов-то и не знает.