Ведьмы.Ру
Шрифт:
— И что как только решишь проблему, так сразу и возвращайся…
Кузен глянул так, с интересном. Но не полез спрашивать. Хотя всё равно любопытно.
— Если решишь, — не удержался он. — Вводи запрос. «Мыши жрут торговый центр». Или как-то так…
Шутит?
Нет.
Кузен не шутил.
Мыши и вправду жрали. Его, Данилы, торговый центр. Причём с аппетитом и каким-то нездоровым энтузиазмом. Кто бы ни снимал, он явно был человеком отчаянно храбрым. Сам бы Данила в жизни не рискнул подобраться к этим
Мыши?
Может, когда-то в прошлом они и были мышами, но вот…
— Они… здоровые… это вообще мыши?
Здоровущие. Даже больше крыс, если так-то. И главное, что действительно в чешуе. А помимо зубов, что с веселым хрустом впивались в усиленный магией пластик перегородки, имелись ещё когти.
Острые, судя по тому, что в бронированные стёкла щитов они входили с лёгкостью.
— Идут дискуссии… в общем, центр пока не просто закрыт. Его оцепили, а сверху и купол поставили. На всякий случай. Работает служба имперского контроля. И в связи с этим спрошу. Данька… что ты там творил?
— Я?!
Ничего он не творил! Он вообще старался не заглядывать, вспомнив однажды услышанное, что главная задача начальства — не мешать работать людям. Он и не мешал. Появлялся вот время от времени мотивируя присутствием на трудовые подвиги.
— Это… — Антошка ткнул пальцем в телефон. — Постепенно зачистят. Но мне уже намекнули, что особый отдел уже начал расследование.
Чтоб вас…
Врёт?
— Подозревают, что в центре проводились незаконные эксперименты с магмодифицированием…
Не врёт. Такое выдумать воображения не хватит. У Алёшки с воображением всегда было туго.
— … или работала подпольная лаборатория.
— Какая, на хрен, лаборатория…
Мышь, словно услышав и поняв вопрос, повернулась. Глаза её блеснули алым.
— Судя по вашей со Стасиком истории… своеобразная.
Это… это ж не серьёзно.
Ладно, да, Данила лоханулся, позволив накормить себя этой дрянью. Но это ж ещё не значит…
— Пока пытаются зачистить пространство, а там и следователи работать начнут. Поэтому… Дань, я знаю, что ты меня не любишь.
Мышь поднялась на задние лапы и, нагло так ухмыляясь, пошарила лапой за спиной. И вытащив обломок какой-то трубы, подкинула её, чтобы, поймав в воздухе пастью, просто перекусить пополам.
— Но вот случай такой… пока там, конечно, ничего не нашли.
И не найдут.
Ну какая лаборатория в торговом центре? Это ж… это ж бред. Полный.
— Однако искать будут хорошо. Говорят, это происшествие на особом контроле у самого, — он ткнул пальцем в небеса. — А он не любит неудач.
По спине поползли струйки пота.
— Так что… время ещё есть… эти твари не чувствительны ни к отраве, ни к магии. Ещё повезло, что их почему-то только наш центр и интересует.
Уже «наш»? Пару часов прошло, как Лёшке доверили, а он… к концу дня точно своим
— Но рано или поздно средство найдут. А там… если хоть что-то этакое… хоть остаточные следы… ты ж понимаешь? Дядьку допросят. Докторов. А про ваше выступление в клубе, небось, уже знают…
— И что делать?
Получилось донельзя растерянно. Потому что… да потому что в Алёшкиных словах смысл имеется. И ещё какой… особый отдел — это… нет, ну хрень же!
Никто в здравом уме…
Но здравый ум — одно. А отчётность — другое. И… на кого повесят? Кто управлял центром? Кто в клубе сорвался? И отца допросят, и Савельева. Отец ладно, но Савельев точно с особистами воевать не станет. Выложит, как оно есть.
И что?
И то, что лучшего козла отпущения не найти.
— Бежать, — спокойно ответил Алёшка. — Бежать тебе надо.
— Куда?
— Лучше всего за границу. Но можно и в Сибирь.
— Ага, чтоб, когда найдут, далеко возить не пришлось. Сразу на ближнюю каторгу и определят.
Сплошная экономия государственного ресурса выйдет.
— Да ладно, это я так, — Алёшка остановил машину. — Но ты подумай, если что. И звони. Помогу, чем смогу… документы, деньги… есть знакомые. В общем, не затягивай, ладно? Приехали. Вылезай… вон, забор видишь? Тебе туда.
— Так закрыто…
— А ты покричи, — Алёшка, перегнувшись, дверь открыл. — Только громко… чтоб наверняка услышали.
Утро началось с совершенно волшебного запаха.
Что-то сытное, домашнее и сладкое. И ещё кофе. И… и Ульяна открыла глаза, удивляясь тому, что в доме пахнет не плесенью от отсыревшей стены, а едой.
Потом вдруг вспомнила.
И натянула одеяло по самую макушку.
Подумала, что лежать так может вечность, но спустя минуту осознала: у организма совсем другие планы. Он, организм, не желал лежать, а желал в туалет и потом на кухню, или где там едою пахло.
Блин.
Неудобно получилось.
Разговор вчера сам собою затих, как будто все взяли и почувствовали её обиду. Ульяна не хотела, она говорила себе, что это глупо, но всё равно как-то не получалось взять и не обижаться. И потому, когда бабушка сказала, что уже поздно и можно домой, Ульяна с радостью согласилась, что да, поздно.
И да, домой пора.
Спать.
И вот…
Она вздохнула и сказала:
— Надо… вылезать.
И решительно высунула ногу из-под одеяла. В ногу тотчас ткнулось что-то мокрое и холодное, отчего нога сама собой под одеяло нырнула, а Ульяна вскочила, готовая заорать.
— Тяв, — сказал Никита, глядя на неё с укоризной. В круглых тёмных глазах примерещилась даже обида: мол, я к тебе со всей душой, а ты орать.
— Д-доброго утра, — Ульяна натянула одеяло повыше. Родственник он там или нет, но нечего на неё пялиться.