Ведьмы.Ру
Шрифт:
Другое дело, что Данька с его болезненным самолюбием в жизни до суда не снизойдёт. Нет, до экономического, вполне себе, а вот прилюдно признать, что ему девица нос сломала?
Да никогда!
Отпускало.
Даже представилось, как Мелецкий со скорбным видом излагает обстоятельства дела… и на душе разом стало легче.
– Оно-то… конечно… это ты верно говоришь, Тараканова… что можно вот так вот… полиция там, суд… но оно кому надо-то? Никому не надо, – Егор Макарович явно знал своё начальство не хуже Ульяны. – Однако дело такое вот… у нас тут инвентаризация
Зря она успокаиваться начала.
Определённо.
А даже не в словах дело, а в такой вот… уверенности спокойной, с которой они произносятся, в понимании, что не она первая и не она последняя, и что дурочек таких Егор Макарович повидал великое множество. И управляться с ними научился.
– Так что иди, Тараканова, и подумай над своим поведением, – заключил он спокойно. – Иди, иди… не держу. Можешь считать, что отпускаю.
Вот…
Сволочь.
Сила рванулась, но Ульяна удержала её, как и нецензурные слова, готовые уже слететь с языка. Надо дышать. Вдох и выдох. И дверь закрыть. И… дверь выходит в узкий коридорчик, который тянется вдоль стены. Мимо норы печального кадровика, предпочитавшего на люди не показываться, мимо бухгалтерии, комнаты для персонала, где вместился стол с микроволновкой, шкаф для посуды, холодильник и узенький топчан.
– Ну, чего? – Люська, которая обнаружилась в закутке, вскочила. – Уволил, да?
– Если бы.
В конце концов, Ульяна к увольнениям может даже и привыкла. Это первые несколько раз обидно, а потом как-то оно спокойнее воспринимается.
– Сказал, чтоб прощение выпрашивала.
– Как? – глаза Люськи, огромные и голубизны невероятной, распахнулись.
– Как, как… горизонтально. Или вертикально. Уж не знаю, как он там предпочитает… главное, чтоб интенсивно.
– Вот… скотина! – Люська бросила взгляд на часы.
Ну да, перерывы здесь пятнадцатиминутные, и Егор Макарович очень тщательно следит, чтобы персонал не задерживался.
А лучше вовсе от перерывов воздерживался, служебное рвение проявляя. Но с последним не получалось.
– Ещё какая, – Ульяна дёрнула галстук и ткань затрещала. Денег точно не заплатят. Ещё и за костюм этот, форменный, редкого неудобства, вычтут. – Сказал, что если не постараюсь, долг навесит. По инвентаризации…
– Да? – рот Люськи округлился. – А ты…
– Да пошёл он. Не собираюсь я ни под кого ложиться… достали… нашли мне девочку по вызову.
– На, – Люська сунула кофе. – Я только сделала! Тебе нужней… ты это… не пори горячку. Девчонки говорят, что он ничего так.
– Кто?
– Данила Антонович… с придурью, конечно, но добрый. Позвони. Извинись… просто… это Макарович дурит, а так-то… может, и договоритесь. Ну… нормально.
Пиликнул таймер, поторапливая.
– Ты, главное, позвони… – Люська спешно выскочила за дверь.
– Обойдётся, – буркнула Ульяна, прихлёбывая кофе. Почти остыл. И делала Люська точно для себя,
Сила успокаивалась.
Вот так.
Вдох и выдох. И медитацию бы… но не здесь. Домой надо. Чтоб… на двенадцатичасовую маршрутку она точно опоздала. А следующая – в пять. И что делать? Пешком? Или на попутку надеяться? Не с Ульяниной удачей, но и здесь торчать не выход.
Тогда остаётся электричка, а там пешком.
– Чтоб вас всех, – она допила кофе и поморщилась от противной сладости. Кружку ополоснула и вернула в шкаф. Люська точно в Ульяниных бедах не виновата, а кружку эту она любит. – Ничего… как-нибудь…
Ульяна накинула ветровку поверх тонкого жакета, который она бы с удовольствием оставила бы в шкафчике, если бы такие вдруг появились. Но на нескольких тысячах квадратных метров полезного пространства закутка, куда можно было бы всунуть эти самые шкафчики, не нашлось. Туфли отправились в пакет, потому что этот пластик точно прогулки по просёлочной дороге не выдержит. Сумочку на плечо и домой.
Пока ещё чего не приключилось.
Сила, конечно, придремала, но эта её дремотность была обманчивой.
Выходила Ульяна чёрным ходом, и к нему пробиралась закоулками, боясь встретить кого-то слишком любопытного, и только оказавшись на улице, на стоянке, выдохнула с облегчением.
Теперь на остановку.
И…
– Улька! – громкий и слегка гнусавый голос заставил замереть. – Улька Тараканова! Стой!
Чтоб… этот паразит что, караулил?!
– Стою, – сказала Ульяна, делая глубокий вдох.
Спокойствие. Главное, спокойствие.
А хорош. Нет, Данила Антонович, как и подобает отпрыску семейства благородного, пусть и не обременённого уходящею в дебри веков родословной, вид имел весьма достойный. Приятные черты лица, спортивное телосложение и личный стилист, сгладивший некоторые нюансы внешности.
Оттопыренные уши вот в глаза и не бросались.
Почти.
Странно, что пластику не сделал.
– А я подумал, что ошибся! А это ты! – улыбка Данилы Антоновича была широка и полна безыскусной радости, даже счастья. – Я ж ещё подумал, что какая-то задница это больно знакомая! Вот и не удержался!
Интересно, это можно было считать извинением?
– Я вот тоже… не удержалась, – буркнула Ульяна.
– А… это да… прикольно, – Данила пощупал переносицу. – От души зарядила…
И главное, сказал это так, без претензий. А может… может, всё не так и плохо.
– Сильно?
– Ну… так… в голове зазвенело. Были бы мозги, отшиб бы, – улыбка стала ещё шире. – Но нет худа без добра… теперь ты, Тараканова, от меня точно не сбежишь!
– Чего?
Всё-таки плохо.
Нет, вот на что Ульяна в самом деле надеялась? На совесть? Какая у него может быть совесть. Он же привык, что с малых лет вокруг хороводы водят.
– Начнём, думаю, с ресторана, – Данька ловко подхватил Ульяну за руку. – А там видно будет…