Ведьмы.Ру
Шрифт:
И подмигнул.
Выразительно. С явным намёком.
– Ты… серьёзно?
– Ну да…
Если он так и дальше улыбаться будет, то щёки треснут.
– … ты мне теперь должна, Тараканова… так что не отвертишься!
Сволочь.
Такой же, как… даже хуже… Егор Макарович просто старается. Во славу рода там или ещё из-за придури какой. Или на премию рассчитывает, а может, вовсе на повышение. Но этот… этот…
– Как-то ты странно на меня смотришь, Тараканова, – Данька руку отпустил. И отступил. – Не хочешь
– В баню?
– Ну… в сауну. Спа… куда там ещё?
– У меня жених есть, – Ульяна сама не знала, зачем ляпнула.
– А у меня невеста. И чего? – он пожал плечами. – Мы им не скажем… и вообще… может, я на тебе женюсь!
– Ты? – от удивления сила, пришедшая было в движение, застыла. – На мне?
– А чего? Ты мне давно нравишься. Упёртая, прям вообще. И рожа ничего такая.
– Рожа…
– Ну лицо! Извини! Физия. Лик пресветлый!
– Хватит! Я поняла.
– Тогда чего орёшь?!
– Я ору?!
Вот Мелецкий всегда бесил Ульяну. Прям до белого каления.
– Так что? Прокатимся? – резко сбавив тон, поинтересовался Данила. И этак, небрежненько, руку на плечо Ульяне закинул, к себе притянул, приобнимая.
– Куда?
– А куда скажешь… можем, в ресторан. Или в баню… сауну… а то давай сразу ко мне, а? Чего там на всякую фигню размениваться…
И за задницу ущипнул.
Может, если б не ущипнул, Ульяна бы и сдержалась. Она честно хотела сдержаться, да только этот вот щипок…
– У меня матрас новый, повышенной комфортности, – продолжал мурлыкать Данила на ухо, – протестируем…
– Знаешь что… – сила вдруг выплеснулась и повисла рыхлым облаком, опять продемонстрировав полную Ульянину несостоятельность. – Да иди ты…
– Вот скучная ты девка, Тараканова, – как ни странно, но руку Данила убрал. – Нет в тебе…
Он щёлкнул пальцами, будто издеваясь.
– … не то, что огонька, даже искорки.
Огоньки заплясали на кончиках.
Рисуется, сволочь. Почуял выброс и понял, что с университетских времен с контролем у неё лучше не стало.
– Так и помрёшь старой девой…
– В окружении котов?
Ульяна попыталась заставить силу сложиться в простейший конструкт, но облако пыхнуло и лишь увеличилось вдвое. Причём рассеиваться не спешило.
– Да нет, Тараканова. Тебя с твоим характером даже коты не выдержат.
Огоньки меж тем вытянулись, переплетаясь друг с другом, сходясь и расходясь, сплетаясь сложным узором. Тонкий стебель, листочки полупрозрачные. И лепестки. Почти настоящие.
– Держи, – Данила протянул цветок.
– Невесте своей подари, – буркнула Ульяна, чувствуя престранную обиду.
– Ей я ещё сделаю… – отмахнулся он. – А ты держи… кто ж тебе ещё подарит?
Никто.
И это было втройне обидно, потому что… потому что правда. Никто и никогда не дарил Ульяне цветов. И не подарит… и наверное, поэтому она потянулась.
– Спасибо…
Кажется, даже покраснела.
Цветок в руке даже вес имел. И запах. Магия всегда удивительно пахла. У всех по-разному. Данькина вот пахла еловым лесом, соленым морем и самую малость – дымом. Ещё почему-то пончиками с повидлом…
– Погоди… – Данька протянул было руку, то ли поправить хотел, то ли забрать собирался, но цветок вдруг лопнул, прямо в лицо, окатив Ульяну водопадом огненных брызг. И не больно, но…
Обидно.
До того обидно, что прямо в глазах потемнело.
Вот значит, как… она поверила… нашла кому. Сама дура, давно пора понять, что в этой жизни никому нельзя верить. И плакать тоже нельзя. А потому Ульяна закусила губу, пытаясь сдержать слёзы. Они же взяли и высохли, только облако силы сжалось.
А толку, всё равно у Ульяны ничего не выходит.
И по жизни.
И с магией.
– Это… шутка такая… – Данила сделал шаг назад. – Пранк… просто пранк.
Просто…
– А знаешь, что… – Ульяна вдруг поняла, что голос её звучит ровно. И плакать не хочется. Совершенно. Хочется сделать что-то… что-то такое… – Ты пошутил. И я пошучу. Идёт?
Данька мотнул головой.
Искорки ещё кружили в воздухе. И таяли, касаясь кожи. Красивые. У неё в жизни так не получалось. И не получится… и наверное, это несправедливо, когда одним по жизни всё, а другим вот, как Ульяне, только тающие искры чужого волшебства.
– Да ладно тебе… – произнёс Мелецкий не слишком уверенно. – Шутка же… ладно, может, не смешная… хотя… ты бы свою рожу видела, Тараканова… такая… такая… надо было заснять, вообще…
– Иди-ка ты, Данила Антонович, к своей невесте. Её и донимай. Что пранками, что остальным всем… а про других забудь.
Сила крутанулась и сплелась в вихрь.
– Чего?
– Того, – рявкнула Ульяна. – С невестой. А больше ни с кем ни того! Ни этого!
– Ну… лады… понял, – и руки поднял, показывая, что сдаётся. Шут гороховый. Вот как в одном человеке могут уживаться эта придурь и горделивое осознание собственного величия? – Переборщил… это… давай, я тебе премию выпишу? А? Или нет! Лучше! Я тебе новый телефон подарю! Хочешь? Мне батя через своих партию выбил, «Русичи» тринадцатые, до официального старта…
Вихрь закручивался, но развеиваться не спешил.
– … и я тебе подарю. Честно. Один поцелуй и…
Он осёкся.
– Могу и так… без поцелуя… слушай, Тараканова… вот не нравится мне, как ты на меня смотришь. У тебя лицо такое… жуть просто. Не хочешь телефон, так скажи… во! Или давай на работе повысю? Повышу? Короче, главной сделаю. Хочешь, над отделом, хочешь – над всем центром…
И рученькой махнул, на центр указывая.
– Да пусть твой центр мыши сожрут! С телефонами вместе.