Ведомые желанием
Шрифт:
– Наверное, еще сердится, раз он не появлялся у меня после того, как я забрала у него Сильвию. Хотя, догадывается, что я переживаю из-за наших с ним размолвок.
– Я слышала, что Гедэс передавал вам привет от этого красавчика Ардиса, а вы отказываетесь его видеть.
– Верно, передавал.
– Так позовите. Раз вы ему помогли, он будет согласен на все.
– Не хочу! Он за нее думает и переживает, зачем вмешиваться туда?
– Так она же сестра ему, а не невеста. Это нормально, что он переживает. Они вместе росли.
– Не знаю. Я не уверена, что это правда. Не похожа она на него, да и ведет себя слишком высокомерно, несмотря на то, что она не у себя дома.
– Она грубила вам?
– Нет. Она ведет
– Нет, моя госпожа, все вы это себе придумали. Просто вы расстроены размолвкой со своим братом.
– Конечно, расстроена, ведь он не появляется и молчит, так и до ссоры не далеко. Хоть бы что-нибудь сказал, – откровенно призналась Амалия.
И тут она наконец-то услышала голос брата, правда не такой интонации она ждала. Он просто был вне себя от злости:
– Амалия! Амалия!!! – раздался разъяренный голос брата во дворе.
В комнату вбежал Гедэс.
– Поспешите, госпожа, вас зовет брат. Он чем-то очень разгневан, – быстро сказал он.
Амалия выскочила во двор и, увидев несколько удивленных человек, столпившихся возле сарая, рядом с ее возмущенным братом, бросилась туда.
– Это она готовится стать монашкой?! – закричал Адриано, указывая вовнутрь сарая.
Амалия заглянула в сарай и увидела обнаженную и испуганную Сильвию, прятавшую свою наготу в объятиях Риккардо. Как же ей оправдываться теперь перед братом, ведь на лицо было то, что Сильвия изучает не Закон Божий, как о ней было сказано, а искусство любви. Может и не стоит вообще оправдываться, а пустить все своим ходом – как получится. В любом случае, со стороны бывшей «девственницы», которая и так попала в немилость, пробраться в сарай к Риккардо было безумием. А отдаться ему, в то время как ее объявили целомудренной, готовящейся к постригу, выходило за всякие рамки понимания. Мужчины не могли оторвать взгляда от обнаженной девушки, они похотливо рассматривали ее и отпускали пошлые шутки. Она, вместо того чтобы прикрыться одеждой, видимо от растерянности, пыталась спрятать все свои прелести только своими небольшими ладошками. Она забавно суетилась, пряча попку с одной стороны, не замечая, что та сразу же выглядывала с другой, а ее грудь вообще нельзя было спрятать рукой. Не видно было только сосков, но, и, не видя их, мужская плоть бесстыдно напрягалась от такого роскошного тела. Адриано чувствовал себя обманутым идиотом. Как он мог поверить в то, что сказала ему Амалия, если сразу было видно, что это тело создано исключительно для наслаждения. Он – женский искуситель и гроза непорочности, так глупо обманут!
– Амалия, что ты теперь скажешь?! – закричал брат.
– Возможно, он принудил ее к такому…, – предположительно заявила Амалия, хотя предположение ее звучало не то чтобы не убедительно, оно звучало как полный бред.
– И в сарай ее тоже он силой затащил? Так сарай заперт был снаружи, а он связанный внутри сидел, – недовольно заметил Адриано, давая понять, что теперь его терпению пришел конец.
– Пожалуйста, не забирайте меня у Риккардо, – неожиданно вырвалось из уст юной нимфы. – Я не хочу ему изменять. Простите меня или убейте, но не принуждайте изменять любимому!
Амалия явно не ожидала такого признания и вытаращила свои глаза еще больше, не зная, что ей ответить. Но, так как ум ее был женским, то и действовать она решила сразу, не долго думая, как мужчины, в единственно подходящей для данной ситуации, манере.
– А что ты делал в сарае ночью у Риккардо? Пленницам своим ты пленников не водишь, да и сам мужчинами не интересуешься, – дерзко сказала Амалия брату, пытаясь перевести защиту в нападение.
Именно эта фраза задела Адриано больше
– Мне кажется, что пришло время заставить тебя слушаться и уважать мужчин. Я многое тебе позволил и ты, моя милая сестренка, забыла, что ты женщина и твои права ограничены. Ты можешь грубить им, но никак не мне, а в дальнейшем обязана будешь слушаться своего мужа, который внесет в твою жизнь гораздо больше ограничений, чем я.
– Я замуж хочу за любимого человека, а пока такого нет. Я нормально справлялась с тем, что когда ты в запое или развлекаешься со своими девицами, следила, чтобы охрана вовремя и четко выполняла свои обязанности и получала распоряжения в случае непредвиденных обстоятельств, не давая другим подумать, что у нас на острове пусть и временное, но, все же, безвластие. Думаю, если бы я иногда не вмешивалась в управление, то бунта со стороны наших пленников было бы не избежать.
– Не спорю, раньше – да. Но теперь ты разыгралась и стала слишком снисходительна. Тебе всех жалко. Ты их спасаешь, развлекаешь, скоро они вообще почувствуют себя на отдыхе. Им только дай послабления, и они начнут разбой, тогда охрана их уже не сдержит, а ты об этом не думаешь! Ты хочешь знать, почему я оказался в сарае? Так я тебе скажу. Мне сообщили, что, как только стемнело, какой-то женский силуэт, в темном плаще, побежал по двору от твоего дома в направлении сарая. Я вспомнил, что ты недавно туда наведывалась, и решил, что пора прекращать такие прогулки с твоей стороны. При этом речь идет не о твоей порядочности, а о твоей жизни. Один раз он ее уже чуть не отобрал и обошелся, опять же благодаря твоей снисходительности, всего лишь двадцатью плетьми, хотя сама ты провалялась больше недели в кровати, а теперь я подумал, что ты совсем голову потеряла, вот и вломился в сарай, думая застать там тебя. Но, когда увидел двух твоих пленников, занимающихся любовью, то удивлен был не меньше, чем, если бы обнаружил тебя на месте этой девушки. По крайней мере, если бы ты ласкалась с парнем, будь он, конечно, связан, я бы понял, что тебе просто захотелось немного поразвлечься, и просто еще раз предупредил бы тебя о мерах предосторожности, но они – это другое. Этот сарай у тебя что – бордель для пленников? Ты слишком много им позволяешь! Кому и с кем спать на этом острове – решать мне! А то, что позволяешь им ты – это полный бардак, ты это понимаешь? – закончил свою речь Адриано.
– Женщины ради любви, а иногда и просто мужской ласки, что конечно гораздо реже, готовы на безумные поступки.
– Женщины и не ради любви делают безумные поступки. Я забираю ее к себе и отучу от безумных поступков. Если она не может без мужской ласки, то я дам ее ей с избытком, ты уж поверь мне!
– Нет! Она останется у меня, – твердо заявила Амалия, понимая, что поступает не правильно, но пояснить сама себе этого не могла. – И Риккардо, тоже не виноват – он был заперт. Что с того, что они решили насладиться друг другом? Они оба могли убежать, так как были развязаны, но вместо этого они занялись любовью. Думаю, что, если бы ты не прибежал и не устроил скандал, то никто даже и не узнал бы об этом.
– Твое упрямство может привести к тому, что пленные могут взбунтоваться и сесть нам на голову, – грозно закончил Адриано и, зло плюнув на землю, удалился прочь.
Амалия направилась к сараю.
– Отвернитесь, – приказала она охране Адриано. – А вы оденьтесь. Ты, Риккардо, можешь спокойно спать, ну или продолжить то, чем занимались, но только уже самостоятельно, – при этих словах, она улыбнулась, – а ты, Сильвия, пойдешь со мной и продолжишь свой сон там, где тебе и полагается сейчас быть – в окружении смиренных садовниц. Можешь, если захочешь, перед сном прочесть молитву, хотя теперь никто уже не поверит в твою невинность и набожность.