Век Екатерины Великой
Шрифт:
При приближении к Синбирску, как и к прежним городам, на всех галерах отстучали барабанный марш. Сразу же от состоящих в городе пушек началась пушечная пальба, а на всех церквях – колокольный звон. С берега народ кричал громовое «ура».
В камер – фурьерском журнале Герасим Жуков записал: «Третьего июня, в воскресенье, в восемь часов утра эскадра стала на якоря чуть ниже села Спасова, где располагается вотчина Ивана Григорьевича Орлова, сопровождавшего царицу в походе. По его приглашению, Ея Императорское Величество и ее свита на шлюпках отправились к пристани, где их встретили выехавший вперед сам граф Иван Орлов, с ним духовенство и тамошнее обоего пола дворянство. С пристани, устланной
Что не говори, но как не любить лесной дух, тем паче – рядом с Великой рекой! Таковое близкое соприкосновение с могучей природой дает пищу для размышлений и прилив новой внутренней силы. Дубовая роща, принадлежавшая Ивану Григорьевичу Орлову, стояла ухоженной – видно, зачистили специально к приезду императрицы: не было ни валежника, ни сухих деревьев, ни гор многолетних гниющих листьев. Екатерина не стала расспрашивать, как граф расчищал рощу – целой деревней али токмо силами своих усадебных крепостных. Она наслаждалась воздухом и присутствием Григория, который особливо ухаживал за нею, как в начале их отношений. Екатерина понимала, отчего ее любимец так переменился: он, как и все ее окружение, был потрясен тем, как народ везде встречал ее. Как она держалась среди них, как хороша и величественна была в любых нарядах, как умела вести беседу, с кем бы ни приходилось разговаривать. Придворные и прежде на нее токмо не молились, теперь же еще более благоговели. Отдых Иван Орлов учинил для императрицы отменный! Екатерина Алексеевна поблагодарила его за таковой прием. Веселая улыбка не сходила с ее лица, глаза сияли ярче обыкновенного. В таком же настроении пребывал и Григорий Григорьевич, не говоря уже о его младшем брате и его невесте Элизабет Штакельберг, что радовало и веселило сопутствующих их придворных. Даже у всегда сосредоточенного князя Александра Вяземского нередко играла на лице улыбка, которая весьма украшала его строгий облик.
Пятого июня, во вторник, галерная эскадра встала на якоря против пристани города Синбирска, кою перестроили в честь прибытия Высочайшего посольства. Парад оной эскадры синбиряне увидели утром со Старого Венца над Смоленским спуском. Белоснежная Смоленская церковь, выстроенная в виде корабля, возвышалась над пристанью, где и встречали государыню Екатерину городской воевода, дворянство и купечество.
У Соборной Церкви во имя Живоначальной Троицы ее встретил архимандрит Созонт. После молебна гости отправились в дом коллежского асессора, содержателя медных и железных заводов Ивана Мясникова. На входе их встретил хозяин с семейством. Он поднес хлеб и соль на восьмигранном позолоченном блюде с золотою солоницею, сделанною в виде абрикосов на листьях.
Жуков писал в фурьерском журнале следующее: «На первом приеме были того города воевода и с ним дворянство, того дворянства жены, комендант, и с ним его команды офицеры, а такожде находящиеся в том городе Грузинского Гусарского полка штаб и обер-офицеры. Их пригласили к обеденному кушанью вместе со свитою. Затем состоялось награждение находящихся при галерной эскадре капитанов и прочих офицеров подарками, изготовленными из золота. В благодарность за службу в походе капитаны получили табакерки, офицеры – часы. Вручал дары граф Григорий Григорьевич Орлов.
Вечером Екатерина принимала приехавших с Яика, что на расстоянии от Синбирска в пятьсот верст, казацких старшин. Они поднесли свежей икры и провесной рыбы.
Шестого июня проходили приемы синбирского купечества и того купечества жен и дочерей, затем сызранского
Седьмого июня был прием у местных татар-мусульман».
Екатерина умела расположить к себе людей – для всех находила она доброе слово, всем оказала честь разделить трапезу с высокими гостями.
Два предпоследних дня императрица, занявшись вплотную бумагами и письмами, выходила из внутренних апартаментов перед самым полуднем. Все, начиная с собственной свиты, не говоря уже и о синбирянах, с нетерпением ожидали ее появления.
По вечерам она упражнялась с кавалерами в шахматы. Поскольку императрица была окружена чужеземными послами, всякому очевидно было, что сие не простая забава: за партией в шахматы решались серьезные государственные вопросы.
В Синбирске жило всего около шести с половиной тысяч человек. Несмотря на изнуряющую жару, Екатерина с графом Григорием Орловым и свитой осмотрела его весь. Ее поразило, что большая часть домов была у людей конфискована, то есть принадлежала государству. А коли государство – сама государыня, то ни к чему ей сии пустые дома, в то время как бездомные люди мучаются и страдают.
Государыня гневалась от подобного положения дел.
Все дни от жары некуда было деваться, но в предпоследний день пребывания в городе погода будто бы выправилась, и Екатерина изволила вместе со всеми Орловыми, Полянской, Штакельберг и некоторыми другими приближенными проехать три версты по Саратовской дороге. На следующий день, вечером такожде в карете в том же составе проехали по прохладному ветерку около четырех верст.
Герасим Жуков прилежно писал в камер-фурьерском журнале: «Восьмого июня прошли торжества по поводу отъезда. Архимандрит Созонт, настоятель Покровского монастыря, благословил иконою Благовещения Пресвятыя Богородицы. Окружаемая дворянством и купечеством, при многолюдстве и параде гарнизона с преклонением знамен, высокая гостья и ее свита предпринять изволили отсутствие из Синбирска к Москве».
Возвращаться решили посуху. По Московской улице и Богоявленскому спуску через Свияжскую переправу выехали на Тетюши, Подлесное, в полночь прибыли к последней остановке на синбирской земле – селу Спасское-Куроедово.
Неустроенность Синбирска подпортила радость поездки. На первой же остановке императрица говорила перед обедом:
– Как можно, живя на столь щедрой земле с богатой природой, быть такими нищими? Их кормят леса, река да собственное ремесло, а они настолько бедны, что дома их сплошь и рядом конфискованы за недоимки.
Видя, что все помалкивают, она спросила:
– Григорий Григорьевич, что скажете?
Он пожал плечами, поднял бровь и нехотя предположил:
– Каждый желает собственную семью содержать. У всех детей много.
– Не станут христиане губить своих деток, – сказал Яков Шаховской, – а к работе они привычные.
– Как же тогда изыскать способы повернуть людям их дома, дабы они попусту не сгнили?
Иван Орлов поднял голову и как всегда серьезно сказал:
– Мне трудно судить, но, полагаю, надобно учинить такие механизмы, дабы у людей не отбирали дома из-за недоимок – по крайней мере, сразу. Дали бы возможность человеку выплачивать долг небольшими частями, ежели не может сделать сего сразу.
Екатерина помолчала, обдумывая его слова.
– Дам задание комиссии подправить закон о конфискации домов бедных граждан.
Граф Иван Григорьевич Орлов, обычно скромный и неразговорчивый, вдруг взволнованно обратился к государыне:
– Я дивлюсь другому, Ваше Величество! Ни в одном городе жители толком не знают, что есть овощ такой – земляное яблоко, хотя уж два года прошло со времени, как вами велено было распространить по всей стране выращивание сего овоща. Наш брат, Владимир Григорьевич, зело интересовался, как дело идет с оным, но люди во многих местах даже и не слыхивали об нем.