Век кино. Дом с дракончиком
Шрифт:
— Сумка большая?
— Громадная. Главное, как меня-то он испугался, от меня ведь в кусты сиганул. Понятно, знал, что подслеповатая.
Старушки отвели душу и удалились, удостоив на прощанье и меня оценивающе-опасливым взглядом. Однако сведения могут представлять ценность; очень жаль, что бабушка в платочке «слепа глазами стала».
За ними хлопнула дверь подъезда, я вышел на солнцепек: у окна стоял Самсон, уставившись сквозь стекло во двор расширенными белесыми бельмами (игра света), как сумасшедший!
— Черт! Голова раскалывается…
— Где ты был?
— В милиции.
Ах да, ведь уже три дня прошло.
— Есть новости?
— Никаких. Подал заявление, едва всучил. У них своя логика: вдвоем, как правило, не исчезают, а уезжают. Им трупы подавай. А где я их возьму?
— И в сводках происшествий…
— Никаких данных! — взвизгнул Самсон; судя по всему, он был на пределе. — Труп исчез… встал и уехал!
— Что за бред?
— Я живу в бреду. — Он оглянулся по сторонам. — Жду явления Вани. Ваня все объяснит.
— Он тебе уже являлся?
— Издеваешься?.. Ты, подонок… (я рефлективно взметнул руку). Ударь, ударь, а я повторю: ты развратил мою жену и все разрушил!
Ну не драться же с больным! Я покорно принял удар (словесный, конечно).
— Я любил ее, но она меня бросила. Много лет назад.
— Сейчас-то хоть не лги! Вика во всем призналась. Ты укусил ее в сердце…
— Тьфу, я не бешеный пес… да и ты не сумасшедший. Давно забытая история, Вика соврала тебе, кого-то прикрывая.
— Да ну? Ты отвез ее из клуба в Молчановку?
— С чего ты взял, что в ту ночь она была не здесь, а в Молчановке?
Он поскреб обеими руками лысину… действительно сумасшедшего разыгрывает?
— Может, меня хотели убить? — прошептал. — Вы оба хотели…
— Идея дельная, — перебил я с иронией, — но не от меня исходящая.
— Дельная?! — опять взвизгнул Самсон.
Нельзя раздражать его в таком состоянии!
— Неудачно пошутил. Ведь ты предложил ей разумный выход — развод. — Я помолчал. — Или не ты?
— Что?
— Таких женщин, как Виктория, не бросают. Скорей наоборот…
— Что она тебе еще рассказала?
— Кое-что. — С этим бесноватым поневоле пойдешь на хитрости!
— Ну… да, она предложила. Но я согласился!
— Так за что тебя убивать?
— Николай, не бери меня на пушку!
— Я хочу помочь.
— Не нуждаюсь! Я тебя ненавижу.
— Взаимно! — сорвался и я; Самсон было привстал, я его дернул за руку, он свалился на скамейку, как мешок с трухой.
Поговорили, в общем. Какое-то отвращение нахлынуло на меня душевным смрадом… к нему, к себе. Но я справился.
— Она мертва, Самсон. Не истлевшие истории нужно колыхать, а поймать
Он странно, тихонечко засмеялся.
— А почем я знаю, что убийца не ты?
— Да ладно тебе!
— А почем ты знаешь, что убийца не я?
— Признаешься?
— Э нет, не поймаешь!
— Так не дергайся.
— Да пошел ты! — Самсон пять привстал, я опять почти насильно усадил его.
— Погоди, надо прояснить кое-какие моменты. Вы с Викторией уже выбрали претендентов на главные роли в экранизации?
— Нет.
— Но обсуждали этот вопрос?
— По существу, нет. Она говорила: «Я думаю».
— Когда у тебя возник замысел новой версии «Египетских ночей»?
— В марте.
— В марте? Интересно!
— Уже и в замыслы мои лезут! — Очередная метаморфоза произошла с Самсоном: не «трухлявый мешок», а иронический сценарист. Тут я и взял его на пушку:
— Идею переноса действия из пушкинской эпохи в нашу, а также чередование сцен древних и современных…
— Ну, ну? Чего тянешь кота за хвост?
— «Душа поэта, осуществляющая связь времен» — тебя цитирую.
— Ну и что?
— Все это тебе подсказала Виктория.
— Много же она успела за ресторанным столиком выложить! Разумеется, композиция выстраивалась в итоге наших с ней разговоров, обсуждений, но основа — моя!
Я понял, что мало чего добьюсь в этом направлении; затронута профессиональная честь (и репутация), сценарист будет стоять насмерть. А возможно, его заблуждение искренне: Вика, с ее умом и ловкостью, могла тонко и незаметно внушить своему подкаблучнику любую идею. Стало быть, связь между нею и Львом-Васькой недоказуема? Оба творца будут стоять насмерть.
— Ладно, Самсон, выскажусь начистоту… только между нами — в твоих же интересах. Эти художественные изыски зафиксированы у одного литератора в личном компьютере.
— Да ну? Когда зафиксированы?
— Тоже в марте, говорит.
— Больше верь! Литератор — Василевич?
— Как ты догадался?
— Звоночек в воскресенье вечером!.. Он обвиняет меня в плагиате?
— Нет, но он изумлен.
— Не больше моего! — огрызнулся Самсон. — Кто ему рассказал о моем проекте?
— Ты сам на публике выдал творческие секреты.
— Да уж, не к месту и не ко времени.
— Те самые секреты, — продолжал я, пристально вглядываясь в застывшее безобразное лицо, — которые профессионалы обычно утаивают. Чтоб никто не опередил.
— Коньяк язык развязал… вообще я был не в себе.
— А может, хотел «застолбить» приоритет перед киношной публикой.
— С какой стати мне…
— Ты знал, что Василевич и Вольнов приятели?
— Не знал… Так вот откуда вечер дует. Интересно! А почему бы не предположить обратное: не мне, а этому чертову Василевичу Вика рассказала о моих планах?