Век рыцарей

Морозов Андрей

– Я тоже подумаю, - сказал Ханс.
– Встретимся здесь же через пять минут?

– Согласен!
– завершил разговор англичанин.

Оба офицера одновременно повернулись спиной друг к другу и зашагали к своим боевым машинам. В воздухе повисло напряжение. Ханс видел, как ствол пулемета "провожает" британца. Ребята не подводили. Ни разу. Отличные солдаты и прекрасные друзья. И что он несет им? Предложение сдаться в плен.

Как глупо! Ханс дошел до танка и обернулся, поймав такой же настороженный взгляд своего собеседника.

Они вдвоем почти синхронно залезли на броню и скрылись в люках. Ханса встретили вопросительные взгляды экипажа. Он уселся на свое место и начал:

– Ребята. Мы воюем вместе уже очень долго. Мы вместе прошли огонь и воду. Я часто приказывал вам сражаться и сражался вместе с вами. Буду откровенен - теперь наступил момент, когда я не могу вам приказывать. Вы сами знаете, что мы далеко вырвались вперед и не сможем вернуться назад на остатках горючего. Мы могли бы только ждать подхода своих частей, если они продолжат наступление. Но мы встретили англичан, и если в наш или в их танк перелить все горючее, то он сможет добраться, наверное, до наших или до английских частей. Похоже, англичане находятся в такой же ситуации, что и мы. Я предложил им сдаться в плен, чтобы мы могли добраться вместе до немецких позиций.

Англичанин же предложил нам то же самое, то есть сдаться в плен их экипажу, который доставит нас к позициям английской армии, где и передаст в руки военной полиции, как и любых других пленных.

Я не имею права приказывать вам сдаваться в плен. Если бы стоял вопрос - драться или сдаться в плен, то я приказал бы вам сражаться. Но сложилось так, что сражаться мы не можем, а приказать сдаться в плен я не имею права. Не могу я и приказать вам подохнуть в пустыне. Выбирать вам, ребята, - Ханс закончил затянувшийся монолог и осмотрел всех членов экипажа еще раз.

– Ну и зря...
– тяжело вздохнул Отто.

– Что зря?

– Зря ты спрашиваешь нас, Ханс. Мы такие же солдаты, как и все. Я лично не буду сдаваться. Я прошел с боями сотни километров не для того, чтобы бросить оружие.

– Я согласен с Отто, - произнес Карл.
– Я водил свой танк в бой десятки раз. Если надо, поведу его и в ад, но не позволю сдать его.

Вальтер, до сих пор безмолвствовавший, наконец, вмешался:

– Герр лейтенант, давайте подумаем. Может, есть другие варианты?

– Может быть, и есть, - ответил Ханс.
– Хорошо бы знать, чем закончилось сражение за Тобрук. Если генерал Роммель взял его, то наши захватили там, наверное, много трофеев.

Пополнят запасы и скоро снова перейдут в наступление.

– Да, - мечтательно сказал Отто, - если все так, то у нас больше шансов, чем у этих бедолаг.

– А вот если бои затянулись и Тобрук еще не пал, то англичане подтя-гивают сюда подкрепления, а наши стоят на месте, - предложил еще один вариант развития событий Ханс.

– Тогда все тузы у них, - резонно заключил Вальтер.

Ханс спустился вниз, в глубину корпуса

и нащупал в дальнем углу десятилитровые канистры для воды. Одна из продолговатых емкостей была пуста. Он это знал и потрогал вторую, покачав ее за горловину.

– Воды у нас дня на полтора. Сухого пайка на чуть больший срок. Дня на два, на три. Когда танк остановится, и мы пойдем к своим пешком, все будут решать день-два.

Значит, у нас мало шансов дойти до наших, если они не наступают.

Очень мало шансов.

Ханс поправил фуражку с надетыми на нее защитными очками, придавая себе более воинственный вид, и громко крикнул в люк:

– Эй, мистер Томас Пирс! Я иду к вам!

– Я тоже иду!
– донеслось в ответ.

Во второй раз Ханс проделал путь до места переговоров, где развевались флаги сторон. Британец сразу же спросил:

– Извините, сэр. Почему вы ведете переговоры на английском, если я, как видите, неплохо владею немецким?

– Ну, - Ханс придумывал ответ.
– У меня есть инструкция допрашивать пленных англичан по-английски.

– Мы не ваши пленные и, я полагаю, вряд ли ими станем. Говорите лучше на своем родном языке. Я лучше пойму вас.

Ханс разозлился:

– Так вы считаете, что знаете немецкий лучше, чем я знаю английский?

– Примерно так.

– Тогда я докажу вам обратное!
– прокричал Ханс.
– Я буду говорить по-немецки, но и вы извольте говорить по-английски.

– Хорошо, - англичанин ухмыльнулся.
– Так что вы решили?

– Мы не намерены сдаваться в плен. Мы уверены, что наши войска взяли Тобрук и теперь наступают в этом направлении, а ваши дивизии бегут на восток, в Египет. Таким образом, я склонен полагать, что правильнее вам сдаться в плен. Не так ли?

Англичанин ничуть не изменился в лице, услышав такой пропагандистский монолог. Он не медля начал свой:

– Нет. Мы как раз противоположного мнения. Весь мой экипаж и я уверены, что ваши части безнадежно застряли у Тобрука, как и в прошлый раз. Наступление ваше захлебнулось, и сюда сейчас идут наши подкрепления. Похоже, сдаться лучше вам, иначе и мы и вы скорее всего засохнем под солнцем.

– Не уверен, - произнес Ханс.
– По-моему, мы с вами занимаемся бесполезной болтовней.

– То есть?
– заинтересовался британец.

– Каждый из нас пытается поставить под сомнение боевой дух и веру в победу солдат, против которых он сражается много месяцев. Мы достаточно встречались на полях сражений, чтобы понять, что никто не будет сдаваться без боя.

Англичанин выглядел озабоченным:

– Значит переговоры заходят в тупик?
– спросил он.

– Значит.

– Понятно, - британец вздохнул.
– Будете курить?

– Да, - Ханс уже давно поглядывал на правый карман англичанина, в котором явно угадывались очертания пачки сигарет. С куревом было сложно уже давно.