Век сурка
Шрифт:
— Я весь внимание, хозяин.
— У тебя есть личная жизнь?
— А это как?
Я задумался.
— Ну, не знаю точно. Знакомые, друзья, какая-нибудь хорошая женщина, которая может сделать тебя счастливым.
— Нет. А у вас, хозяин?
— Это другое, — сказал я.
— И не говорите, что у вас сложности со статусом. Всегда можно найти себе какую-нибудь богиню… Например, плодородия…
— Чур меня, чур, — сказал я. Как человек с довольно живым воображением, я мгновенно представил, чем я могу удобрять ее поля, и тут же постарался выгнать
— Почему же вы желаете мне того, чего сами не хотите?
— Потому что я — бог мести? — предположил я. — Ладно, твоя личная жизнь — это твое личное дело.
— Именно так, хозяин.
— Но нам с тобой все равно нужно серьезно поговорить.
— Вы меня увольняете?
Я снова задумался.
Несмотря на то, что я пытался уйти от этой формулировки, на самом деле все обстояло именно так. Я его увольнял, отпускал его в вольное плавание, так сказать.
Правда, для его же безопасности.
— Это для твоей же безопасности, — сказал я.
— Когда-то вы спасли мне жизнь, — сказал он. — И все дни, которые я прожил, начиная с этого момента, я взял у вас взаймы. И я готов отдать их в любой момент.
— Это очень любезно с твоей стороны, Игорь, — сказал я. — Но такие жертвы мне не нужны. Тем более, напрасные, потому что никто не получит от этого никакой пользы.
— И что же мне делать?
— А чем ты занимался все то время, что меня здесь не было?
— Присматривал за домом, топил камин, ставил свои опыты…
— Так купи себе дом с камином и лабораторией, — посоветовал я.
Класс у Игоря был очень странный — некромант-артефактор. Как по мне, это довольно абсурдное сочетание, вроде “акушер-бульдозерист” или “бариста-нейрохирург”, и я никогда не интересовался, что за опыты он там ставит.
Возможно, что-то в нем все же было от настоящего Игоря.
— Да, наверное, так я и поступлю, — уныло сказал он.
— Я же тебе платил все это время? — уточнил я.
— Да, и очень щедро, хозяин, — на самом деле, я когда-то настроил автоплатеж, списывающийся с моего счета в “гном-банке”. Того самого, на который поступают деньги от моего рекламного контракта, заключенного сто лет назад.
На самом деле, больше, чем сто лет. Кто знает, может гномы уже и не рады такому сотрудничеству, но предложений разорвать контракт мне пока вроде бы не поступало, и платят они исправно.
Возможно, просто опасаются чего-то…
— Получишь еще выходное пособие, — сказал я. — Золотой парашют.
— Спасибо, хозяин.
— А теперь иди собирай вещи, — сказал я.
— Вот так сразу? А как же положенные две недели отработать?
— Я не из тех людей, что предпочитают рубить хвост по кускам, — сказал я.
— Это я знаю, хозяин.
— Ну и вот, — сказал я. — Собирайся быстро, бери только самое ценное, то, что можешь унести на себе, остальное докупишь уже на месте.
— У вас неприятности? — спросил он.
— У кого-то определенно неприятности, — сказал я. — Но пока еще непонятно, у кого.
— Что ж, желаю вам удачи в грядущей войне, — сказал
Я отпил еще пива.
В Системе свои правила.
В частности, здесь совершенно невозможно окончательно замести следы и лечь на дно, сколько бы усилий ты для этого ни прикладывал. Игрок, обладающий специфическими умениями и определенной настойчивостью, все равно тебя найдет, что бы ты ни сделал. Тебя, меня, кого угодно, это только вопрос времени.
Спрятаться навсегда не может даже неуловимый, казалось бы, Магистр. Я же в свое время его нашел, а у меня и умений особых не было.
Теоретически, о моем убежище в горах знали немногие, но я не питал больших иллюзий по этому поводу. То, что известно больше, чем одному человеку, рано или поздно будет известно всем.
По крайней мере всем, кому это нужно.
Я был уверен в себе, был уверен в Игоре, не особо сомневался в том человеке, который мне этот дом построил и подарил, но…. В конце концов, он же не сам его строил. Наверняка были какие-то бригады, подрядчики, логистические конторы… Следы должны были остаться, следы остаются всегда, и если целью нападения был все-таки я, то по этим следам уже кто-то идет.
И если так, то скорее был он уже пришел.
Ненавижу эту чертову неопределенность.
Я допил пиво и закурил сигарету, а потом еще одну, а потом Игорь пришел попрощаться, и в руках у него был только средних размеров черный саквояж, а все остальное он, как и все нормальные люди, наверняка спрятал в инвентарь.
Чувствуя некоторую торжественность момента — все-таки, двадцать лет под одной крышей, не хухры-мухры — я выдрал себя из кресла и встал, смотря на него с высоты своего роста.
— Мы когда-нибудь увидимся? — спросил он.
— Наверняка. Я тут постоянно натыкаюсь на старых знакомых.
— Но если вдруг что, вы же за меня отомстите? Еще раз?
— Всенепременно, — пообещал я. — Но лучше бы у меня не было повода. Так что побереги себя, Игорь. И удачи тебе.
— И вам удачи, хо… Василий.
Мы пожали друг другу руки.
Он надел черный плащ, накинул на голову капюшон и вышел наружу, в сумрак, холод и снег, и, как по мне, это был излишне театрализованный ход, потому что порталом можно было уйти и из дома, а пешком отсюда все равно никуда не дойдешь.
Я дал ему пять минут, а потом открыл дверь и вышел на крыльцо.
Он стоял посреди наметенного за последние часы сугроба и смотрел на вершину горы.
— Будут и другие горы, — сказал я.
Он вздрогнул, но ничего не ответил. И даже не повернулся в мою сторону.
— Я найду тебя, после того, как все это разгребу, — пообещал я. — Если тебе это все еще будет нужно.
— Спасибо за эту ложь, — сказал он.
— Я никогда не вру, — соврал я.
Он пожал плечами и сломал печать на свитке перемещения, который все время держал в руке. Я не стал заглядывать и пытаться рассмотреть что-то на другой стороне портала, лишь понадеялся, что там какое-нибудь приятное место, и еще раз мысленно пожелал ему удачи.