Век сурка
Шрифт:
— Пока все более-менее правильно, — подтвердил Магистр.
— И поскольку ты не можешь справиться с ним обычными системными средствами, ты пришел ко мне и просишь, чтобы я учинил геноцид.
— Не ты, — уточнил Магистр. — Имперский военно-космический флот.
— Это, вроде как, одно и то же, — сказал император. — Государство — это я. И имперский военно-космический флот — это тоже я.
— Там всего одна звездная система, — сказал Магистр.
— Геноцид — это всегда геноцид, — сказал император. —
— Сам долетит, — сказал Магистр. — Я сниму с твоих кораблей ограничение на межзвездные перелеты.
— Хм, — сказал император. — И каково подлетное время?
— Около двух месяцев, — сказал Магистр. — И еще месяц вам на подготовку.
— Сопротивление?
— Несомненно, будет. Но большого военного флота у них нет.
— Допустим, — сказал император. — Ну и что я буду со всего этого иметь?
— Кроме того, что все мы выживем? — уточнил Магистр.
— Жизнь — это абстракция, — сказал император. — Мне нужно предъявить моим адмиралам что-нибудь более существенное.
— Я же сказал, что сниму ограничение на межзвездные перелеты со всех твоих кораблей, — сказал Магистр. — И не буду возвращать его обратно. Подумай о том, какое стратегическое преимущество ты получишь.
— Да, это весомо, — сказал император. — Но ты же понимаешь, я не могу принять такое судьбоносное решение вот так, сразу. Мне нужно посоветоваться.
— Так зови его, — сказал Магистр. — Я вообще удивлен, что ты не пригласил его сразу. Все ведь знают, что вашей империей правят двое.
— Так уж прямо и все?
— Все, кому это надо знать, — поправился Магистр. — К тому же, я ни секунды не сомневаюсь, что он подслушивал, и мне даже не придется все это повторять.
— Да как ты мог такое подумать, — сказал император, и сразу же, не повышая голоса, произнес. — Генрих, заходи.
Прошло не меньше тридцати секунд, прежде чем дверь в кабинет императора открылась, и на пороге показался здоровенный рыжий детина в летной форме со споротыми знаками различия.
— Привет, барон, — сказал Магистр.
— Привет, — Генрих уселся верхом на стул, положил руки на спинку и опустил на них подбородок, внимательно глядя на гостя. — Значит, ты пришел, чтобы организовать нам новый ивент?
— Всем известно, что я тот еще массовик-затейник, — сказал Магистр.
— Всем известно, что некоторые твои затеи плохо заканчиваются.
— Всем известно, что нельзя приготовить омлет, не разбив яиц.
— Не люблю омлет, — сказал Генрих. — Как по мне, для его приготовления требуется целая куча каких-то лишних телодвижений. Яичница проще и честнее, и не имеет привычки притворятся блюдом высокой кухни.
— Я с удовольствием послушал бы еще
— А кто спасет мир от тебя?
— Это какой-то философский вопрос, — сказал Магистр. — И, как и в большинстве случаев с философскими вопросами, поиски ответа на него не принесут никакой практической пользы. Но вот вам, господа аристократы, совершенно не философская концепция. Наш мир, все наши миры, стоят на пороге хаоса, и единственный человек, который может удержать их от сползания в эту бездну, это я.
— И мой военный флот, — уточнил император.
— Спасать мир всегда проще, если за твоей спиной на геостационарной орбите висит пара “звездных разрушителей”, - сказал Магистр. — Но прежде, чем вы начнете советоваться, я хотел бы уточнить еще кое-что. Ваш военный флот и тот великий поход, в который он должен будет выдвинуться через месяц, это план Б. Может быть, вы слетаете туда зря, и мне удастся уладить проблему другими методами. Разумеется, как бы там ни повернулось, бонус, который получат ваши корабли, останется с ними навсегда.
— А что насчет новых кораблей? — осведомился Генрих. — Тех, что еще не сошли с верфей?
— Ты со мной торгуешься, что ли?
— Я происхожу из знатного, но давно обедневшего рода, — объяснил Генрих. — Мой папаша был очень прижимист и вбил мне в голову, что торговаться надо всегда.
— А это было до того, как тебе на голову пушку уронили? — поинтересовался император.
— Задолго до, — сказал Генрих. — Пушку мне уже в летном училище уронили.
— Прекрасные юношеские годы, — сказал император. — Помню, я тогда мечтал быть артиллеристом.
— И что тебе помешало?
— Мой отец и его приверженность семейным традициям, — сказал император. — Согласно семейным традициям все мужчины нашего рода должны умирать исключительно в горящих истребителях и взрывающихся космических кораблях, а не корректировать огонь, сидя за сто с лишним километров от линии фронта. И надо отметить, что сам старый хрыч этой традиции не посрамил, фейерверк. в котором он покинул этот бренный мир, можно было с соседней планеты наблюдать.
— ААРГХА! — деликатно покашлял Магистр. — Мужчины, я вас ни от чего не отвлекаю?
— А, да, вернемся к делам, — поскучнел император. — Что там у нас на повестке дня?
— Большой военный поход, галактическая война, геноцид, — перечислил Генрих. — Это план Б, но возможно, что мы все умрем.
— И что ты по этому поводу думаешь?
— Я так мыслю, что особого выбора у нас нет, — сказал Генрих. — Речь ведь идет и о выживании империи в том числе. Я уж не говорю об остальных людях, разбросанным по другим планетам. Мы — человеческая империя, и значит, мы должны исполнить свой долг.