Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни
Шрифт:
– Нельзя допустить потери кого-то из отряда, – прошептала она два раза очень быстро, а потом, из последней волны сил вырвала руку и выпустила из неё молнию, та ударила в скалы – проход между ней и отрядом был завален.
Вашингктон улыбнулась. Она знала – так бы поступил на её месте каждый из отряда.
– Кто у нас здесь? – просил чужой высокий голос.
– Насколько я понимаю, один из членов отряда.
«Голос! – кричала про себя Алма. – Этот голос! Это Его я тогда видела, когда вызвала дождь во время засухи. Это в него я тогда влюбилась! А сейчас… он спас меня? Зачем? К чему это всё?» – спросила
– Подними голову, – высокий голос подошедшего эльфа резко стал грубым. Алма только ещё ниже опустила взгляд, и только тут поняла, что, благодаря всей своей силе воли смогла удержать рост волос, и сейчас они не длиннее плеч, а благодаря ливню тёмные, почти каштановые, как у мамы, и прямые. Плащ скрывал женственную фигуру. Эльфы могли спокойно её принять за вора или воина, но никак не за девушку.
– Подними голову, когда к тебе обращаются.
Алма медленно начала поднимать взгляд, потом и всю голову. В глазах подошедшего эльфа промелькнуло изумление. Похоже, он и, правда, не ожидал увидеть девушку.
– Воровка? – спросил тот с пренебрежением.
– Нет. Странствующий маг, – отвела Вашингктон чётко, хотя понимала, что, отвечая, играет с огнём. В голове у неё сейчас не настолько ясно, чтобы вступать в диспуты, задачей которых было, как в шахматах, поставить соперника в тупик.
– Что же тебе здесь понадобилось?
Голова у Алмы, даже в ночь пьянства с Локом работала лучше, а сейчас она сама по себе медленно опускалась, и, из-за этой свинцовой тяжести во всём теле, хватка эльфа, стоявшего сзади, казалась более сильной и больной, хотя она чувствовала, он руки ей даже не сдавливал…
– Дождь заканчивается, – заметил кто-то из эльфов, – так же внезапно, как и начался.
– Это её рук дело!
– Отведём её к моему отцу. Владыка вправе решать сам, что делать с ней, – Алма уже едва слышала эти слова, и, в последние секунды сознания наслаждалась самым дорогим и узнаваемым голосом в мире.
– Как скажешь, Ланс.
«Ланс? – подумала Вашингктон. – Ты же говорил, что не хочешь стать похожим на отца. Обещал, стать другим…»
Девушка уже больше не слышала слов. Это было полумёртвое, полусонное состояние – потеря всей магической энергии. Она даже не почувствовала, когда потеряла сознание.
– Что с ней? – спросил Ланс, пытаясь аккуратно заглянуть Алме в лицо, но при этом, на всякий случай, не ослабляя хватки.
– Подождите, – прошептал стоящий рядом эльф, задававший вопросы.
Он сделал шаг, и небрежно дотронулся до шеи девушки, будто стараясь услышать что-то в глубине организма.
– Всё понятно, – произнёс он, быстро убирая руку. – Она не прикидывается, а правда без сознания. Видите, как быстро закончился дождь. Видимо, она же его и вызвала. У неё холодная шея и лёгкие, она потратила всю магическую энергию.
– На один дождь? Маловато. Я слышал о слабых магах, но не настолько, – высказался кто-то из других эльфов.
– Странствующие маги слабыми не бывают, – быстро произнёс Ланс. – Иначе не выжили бы. Возможно, конечно, что и слабые маги отправляются в дорогу, но, судя по изношенному плащу и обуви – она в походе не первый месяц… Странствующие маги не опасны для нас.
– Ланс, твой отец приказал отлавливать и доставлять к нему всех, кто незаконно
Эльф молчал. Его глаза пристально смотрели на девушку, в которой он, да и она сама тоже, не узнал бы ту племянницу Доэлнора, которая, загнанная внутрь себя незнанием прошлого, мало разговаривала, мало общалась с другими, но много играла на пианино, пела, и мечтала вырваться из Торниэла. У Ланса не удалось вырваться, поэтому он и не верил в то, что это удалось кому-то другому.
– Мы поступим по закону, – наконец сказал эльф, – надо доставить её в замок. Не исключено, что он её отпустит.
– Это верно. Странствующих магов он ещё никогда не держал.
– А как мы её доставим? – спросила одна эльфийка, стоящая в толпе.
– Очень просто, Хена. Приведи моего Уно, – Ланс слегка улыбнулся.
– Уно?! – переспросил в растерянности стоящий рядом эльф, – Ланс, ты не боишься сажать на своего, самого быстрого коня, пленницу, которой грозит, как минимум день в тюрьме.
– Нет. Уно слушается меня и на расстоянии. Даже если и рванёт, то сразу вернётся на зов.
Уже ведя коня под уздцы, Ланс, то и дело, молча, поглядывал на Хену, но, уже ближе к замку что-то изменилось, и он больше не смотрел в её сторону.
====== Подход к первой битве ======
Алма сидела на жёстком полу своей камеры, та жутко сдавливала мысли и запирала волю девушки. Она медленно перекатывала мысли у себя в голове, как тонкий хрустальный шарик, так бережно она играла со своим прошлым, такое знакомое чувство взрыва внутри и камня снаружи. Да, девушка привыкла к нему, каждые следующие объятия тоски равнялись непреодолимому желанию поиграть с судьбой на своих и без того рваных чувствах. Очередной раз стоять на канате под куполом небосвода, и понимать, что находиться в такой ситуации смешно, не потому, что ты там единственная и остальные могут посмеяться, а просто ты всегда одна из многих, и на этот раз, видя твой несделанный шаг до смерти, никому не смешно кроме тебя. И снова бомба внутри взорвалась, Алма запрокинула назад спокойное лицо, казалось, что даже если её проткнут на сквозь, до сердца всё равно не достанут, а значит и не причинят ей боль. Девушка вообразила себя не чувствующей ничего и тихо посмеялась над этим.
– Весело сидеть? – к камере приближался эльф, он всё ещё смотрел на неё как на заключённую, и девушка думала «Всё никак? Никак не узнаешь? На самом деле, так даже лучше…».
– Да, – нагло ответила Алма и отвернулась от принца. Однако она просто знала, что там, сзади, её худое тело в грязных джинсах и майке (которые, к большому сожалению Алмы выделялись из этого мира), поймали на себе пристальный взгляд Ланса. Девушка чувствовала, что он смотрит на неё, одновременно прикидывая то, о чём сейчас может думать она. Алма всегда замечала, что эльфы смотрят на неё не как друг на друга, и не как смотрели бы на человека, гнома, чародея. Многие делали это с отвращением, из-за того, что в последнее время Алме не удавалось толком выспаться, вместо этого сон был заменен подъёмами в горы и блужданиями в лесах. Она сама понимала, что сейчас вся в ссадинах, местами в синяках. Волосы уже вились не локонами, а волнами, и, после того, как Алма отстригла их чуть выше плеч, настоящий образ никак не мог сравниться с тем видом девочки.