Величие
Шрифт:
— Мне нужно передать весточку семье.
— Горький поможет. Но пока он не вернулся, отдыхай.
Сопротивляться Анькиному напору было бесполезно. Я откланялся и побрел в темный угол, где тихо постанывал Шкура. Был соблазн посмотреть на его раны, но рисковать с диагностикой я не стал. А внешний осмотр мал что мог мне сказать — все же у меня не было медподготовки. Поэтому я устроился на ватной подстилке и попытался заснуть.
Хрен там был. С одного бока страдал Шкура, с другого ворковали девушки и гремели какими-то мелкими железками да пересыпали порошки.
— Да хорош уже ворочаться, — простонал рядом со мной Шкура.
— Извини.
Видимо, ему было настолько плохо, что он даже не отреагировал на мой, чужой, голос.
Итак, Миха, ситуация вот какая.
Во всех раскладах фигурирует Ирка. Она как джокер, который из колоды не выкинешь.
Все расклады предполагают устранение Ксении Константиновны — насколько жестко и громко, уже опционально.
Во всех раскладах Радамант будет играть по своим правилам.
С одной стороны, не настолько все и скверно. При должном желании и везении можно попытаться привлечь Радаманта на свою сторону, чтобы избавиться от Великой княгини. Главное — сделать так, чтобы Ирка смогла ее забороть.
А для этого нужно, чтобы Ирка не просто оказалась в городе, но и смогла прорваться в Зимний. Ксения там будет не одна — наверняка превратит дворец в цитадель и окружит себя сильными защитниками. Быть может, поэтому она и заставляла аристократов приносить клятвы — сдается мне, там были особые условия.
Поэтому для штурма Зимнего точно понадобятся люди. Осталось понять, где их взять…
От событий одного дня голова уже настолько опухла, что меня волей-неволей сморило. Толстое шерстяное одеяло пахло старьем и сыростью, но, как ни удивительно, под ним было тепло. Усталость заставила веки понемногу сомкнуться, женский шепот убаюкивал, и даже стоны шкуры больше не раздражали…
Чьи-то невидимые руки словно схватили меня, сжали, словно в тисках, и я почувствовал, что не мог пошевелиться. Издалека приближались крики — вокруг меня царила тьма, но эти вопли с каждой секундой становились все громче.
Я попробовал дернуться — тщетно. Меня так смяло. Что я перестал чувствовать собственное тело.
В темноте передо мной загорелась точка. Сперва маленькая, она росла, увеличивалась в размерах, и я видел какое-то движение перед собой. Черные тени, непонятные фигуры — вроде человеческие, всполохи огня. Крики, вопли, стоны, лязг металла, выстрелы, треск огня и взрывы искр.
Я попытался броситься вперед, но опять не вышло. Я ничего не мог сделать. Только смотреть.
Видение все расширялось, пока я не оказался чуть поодаль. Я узнал особняк нашей семьи в Ириновке — только он почему-то казался старым. Не было новых пристроек, в конюшнях еще ржали обезумевшие от страха лошади. Но над молодым леском на холме возвышался Дуб.
Уже
Внутри меня что-то скрючилось, и я завыл от боли.
— Отпусти! — рявкнул я. — Отпусти! Я должен…
То, что меня держало, было беспощадно. Уши разрывались от сотни криков, и я понял, что это вопили не люди — духи. Мои предки. Казалось, я сейчас сойду с ума от боли и отчаяния…
Я резко сел и только тогда понял, что все еще кричал от боли. Анька швырнула на пол пустой металлический цилиндр и бросилась ко мне.
— Господи, да что с тобой? Что случилось? Чего орешь?
Язык словно онемел. Я не мог говорить от боли — грудь сдавило, в голове все еще шумели невыносимые крики духов, а перед глазами плясало дьявольское пламя.
— Ир… Ириновка, — прошептал я, с трудом шевеля губами. — Дома что-то случилось. Что-то страшное.
Глава 11
Аня уставилась на меня во все глаза.
— Миш, это просто плохой сон. Неудивительно, что после такого дня ты…
— Это не сон! — оборвал ее я. — Это видение! Родовые духи пытались меня предупредить. Что-то случилось в усадьбе. Туда пришла погибель. Я должен…
— Спокойно, — Аня села возле меня на корточки, по привычке хотела дотронуться до моего лба и провести диагностику, но отдернула руку и чертыхнулась. — Я не отпущу тебя одного. Нужно дождаться Горького — он отвезет тебя. У него есть кое-какие подвязки на границе города, он знает тропы, через которые можно тайно выехать. Тебе нельзя светиться.
Боль никак не отпускала. Казалось, у меня сейчас разорвется сердце. Может так и происходит инфаркт? Давит на грудь, тяжело дышать, кажется, что умираешь…
Аня влепила мне пощечину.
— А ну собрался!
Шкура снова застонал.
— Сволочи… Подохнуть спокойно не даете.
Аня скользнула взглядом по силуэту раненого здоровяка, но в ее глазах не было сочувствия. Она нависла надо мной и взяла меня за грудки.
— Соколов, приди уже в себя! Даже если то, что ты видел, правда, мы не успеем. Видение было про будущее?
— Не знаю. Мне просто показали усадьбу и дали понять, что там что-то… Происходит? Произошло? Произойдет? Но я точно знаю, что сейчас я там нужен.
— Еще раз. Одного я тебя не отпущу — попадешься. Дождемся Горького — он тебя отвезет.
Аня говорила правильно, но внутри меня все протестовало. Меня не покидало ощущение, что видение было о настоящем. Что все происходило прямо сейчас!
— Сколько его ждать?
Она повернула маленькие наручные часики ближе к свету.
— Сейчас четыре утра. Ты продрых несколько часов. Скоро будет, он обычно возвращается под утро. У него прикрытие, что деревенское молоко возит в город. Сделал себе левые документы и обвешался блокирующими артефактами.