Великан Севера
Шрифт:
— Так-то, здоровяк, мы именно для этого тебя и вытащили из крепости. Пусть у нас и есть официальные регалии центурионов и прочих офицеров, но хоть на что-то повлиять можешь только ты.
— Я спокоен, я спокоен, — остановившись на одном месте, я глубоко дышал, стараясь собрать мысли в кучку, — поправьте меня если я не прав: прямо сейчас, мы не только сдерживаем почти в пятнадцать раз большие силы Доминиона, без подкреплений, но ещё и испытываем огромные проблемы со снабжением, а так же наше «командование» не изволит даже наладить нормальную связь с ближайшими подразделениями Империи? Я ничего не упустил?
— В целом, всё верно, кроме того, что за последнюю неделю ты на передовой сократил разрыв в численности войск с восьмикратного до шестикратного.
— Так, а чем занимался всё это время наш уважаемый «генерал»?
— Писал весьма интересные письма в Имперский город, — с этими словами Джанесса вытащила из неприметной сумки на поясе две связки бумаг, — и ему на них даже отвечали.
Отрыв первое письмо, я начал вчитываться в мелкий и убористый почерк, и по мере прочтения, мои глаза становились всё больше и больше. Оказывается, генерал Люциан докладывал в ставку командования о том, что дела на вверенном ему участке идут просто прекрасно, солдат более чем достаточно, боевой дух на высоте, а Доминион до скончания века не сможет пройти созданные им заслоны. Был, конечно, по его словам, и один крайне своевольные легат, который чуть не разрушил несколько его гениальных планов, но всё обошлось и сейчас угрозы нет, однако этого легата стоит арестовать и доставить в пыточную Имперского города, где хорошенько допросить. Читая остальные письма, мне хотелось рвать на себе волосы, так как последние несколько недель, мы не получали подкреплений только из-за того, что генерал Люциан просто-напросто не докладывал о реальном положение дел.
— Так, ситуация хуже некуда, — подвёл итог я, закончив читать, — и надо с этим что-то делать. Есть предложения?
— Устранить генерала и взять власть свои руки? — спросил Тимис, за что получил три пары ошеломлённых глаз, сошедшихся на нём, — Что? Я хоть и сижу постоянно в тылу, но ситуацию оцениваю здраво, без адекватного командования и подкреплений нам конец.
— Это понятно, но я не ожидал от тебя такого радикального решения, — сказал Калинд.
— Иногда надо как можно скорее отрезать поражённую болезнью часть тела, чтобы сохранить пациенту жизнь, — спокойно пожал плечами Тимис.
— В целом не имею ничего против такого решения, если бы не одно но, за убийство генерала, тем более в условиях войны, нам со стопроцентной вероятностью снимут голову, — сказал я, — поэтому будем действовать менее радикально. Джанесса, я конечно помню, что ты не любишь светить своим высоким положением, но похоже тебе придётся отправиться к двору Императора, чтобы донести до него реальное положение вещей.
— Здоровяк, попридержи коней, с чего ты решил, что отправиться должна именно я, а не кто-нибудь другой? Та же Изабелла, к примеру, она точно знает придворный этикет и прочие заморочки.
— Всё предельно просто, моя дорогая — статус. Только ты у нас имеешь достаточно знатное происхождение, чтобы чуть ли не с ноги зайти на аудиенцию к Императору. И сразу отвечу по поводу Изабеллы, появление во время войны очередного Тарна около Рубинового Трона может заставить нынешнего Императора изрядно понервничать.
— Ахахах, точно, ведь вдруг третья попытка занять его окажется, наконец, удачной? Ладно, видимо мне всё же придётся распечатывать тот сундук с парадными одеждами, которые приставленные ко мне дедушкой телохранители таскали всё это время. Но за тобой должок! Если не пригласишь меня на вашу с Изабеллой свадьбу, то я сильно обижусь.
— Понял тебя, отправлю приглашение заранее. Пока иди собирайся, а я подготовлю послание, не стоит терять время.
Следующие полчаса были потрачены на составление письма лично Императору о реальном положении дел, с помощью Тимиса и Калинда удалось максимально точно расписать не только общее количество убитых и раненых, но и вкратце расписать как обстоят дела на занимаемом нами береге реки, Калинд, как командир кавалерии первым получал доклады от разъездов. Так же я не забыл упомянуть ситуацию с генералом, и возможные последствия от его действий. Запечатав послание личной печатью, которую мне выдали вместе с
Без брони и привычного уже туго стянутого конского хвоста на затылке, могло показаться, что передо мной стоит кто угодно, но не моя старая боевая подруга, определить в ней командира лучников легиона можно было только по нескольким весьма примечательным шрамам. Улыбнувшись мне, она поправила надетое на неё платье и протянула руку. Отвиснув от диссонанса вызванного столь радикальным изменением облика, я вручил ей запечатанный конверт, который она тут же спрятала у себя в декольте.
Наблюдая за тем, как отчаливает один из кораблей, который должен будет доставить Джанессу в Имперский город, мне оставалось только надеяться, что эта авантюра удастся и ситуация в скором времени исправится.
Утро следующего дня принесло неприятные известия: инженеры Доминиона всё же закончили собирать осадные машины и приступили к обстрелу. Булыжники и огромные стрелы беспрерывным потоком полетели в сторону и так уже изрядно потрёпанных стен, местами выбивая из них целые секции, и если бы не мой просветлевший разум, в котором всплыла идея заваливать повреждённые участки стены корзинами с землёй и камнями, то пришлось бы экстренно отступать, отдавая целую секцию моста противнику. Последующий за обстрелом штурм, удалось отбить лишь чудом, так как командиры Доминиона, видимо уже уставшие от нашего упрямства, начали повторный обстрел стен непосредственно в то время, когда их собственные солдаты начали перебираться через частокол. Если камни из катапульт несли больше вреда, чем пользы, ломая штурмовые лестницы, и всех кто был на них, то обстрел из баллист был намного эффективней. Попадание даже одной такой стрелы могло вывести из боя несколько солдат за раз, просто прошивая их насквозь, давая атакующим прорваться на одном из участков стены. Их конечно убивали, но давалось всё это с трудом, с каждым разом всё большему количеству солдат противника удавалось прорваться.
Штурм продлился почти шесть часов, и под конец от первоначального состава обороняющихся не осталось никого кроме меня, пары десятков орков в тяжёлой броне, и нескольких солдат, которые как только поняли, что всё кончено, попадали от усталости. Потери были серьёзными, в том числе среди близких, чего только стоит Бруни, который умудрился поймать стрелу из баллисты чётко в центр нагрудника, который хоть и не пропустил вражескую сталь к телу родственника, но зато согнулся, попутно переломав ему большую часть рёбер. Ещё одной жертвой этого штурма оказалась Фрига, лишившаяся большей части левого уха от удачно залетевшей ей в смотровую щель стрелы, не дёрнись она в нужный момент, и эта стрела могла вполне оказаться у неё в глазу. Оглядев место побоища, где уже активно сновали слуги и свежие солдаты, сортирующие убитых и раненых, а также оттаскивающих в отдельную кучу пленных, которыми через пару часов займётся Сиелутон, я сел на ранее примеченное место и спокойно попивал из фляги разбавленное зелье восстановления запаса сил.
Когда солнце скрылось за горизонтом, а внутренний двор крепости был полностью очищен от последствий недавнего боя, а солдаты при поддержке слуг старались хоть как-то восстановить изрядно порушенное укрепление, я наблюдал за подготовкой очередного привета Доминиону. Ритуальный круг, который был намного больше того, который обычно использовался обычно, был полностью закончен через час после заката, и запев заунывные катерны, Сиетулон начала проводить ритуал поднятия мёртвых. От ранее используемого ритуала, этот отличался тем, что поднятые им зомби будут пусть и несколько более качественными, но намного более малочисленными, а так же умеющими нормально воспринимать более сложные команды, чем иди туда и убей там всех. По задумке, поднятые мертвецы должны будут под покровом ночи пробраться максимально близко к осадным машинам и уничтожить обслуживающий их персонал, которого не может быть много, а с его потерей упадёт не только скорострельность, но и точность метательных машин.