Великан

Романовский Борис Владимирович

Сильно притомившийся муж отдыхал, Дуся тихонько скулила в углу, размазывая по лицу кровь из разбитой губы.

– Такой знаменитый вор,- сказала Настя,- а его обжулили и обокрали!

– Кто обокрал?
– спросил Родион, вынимая изо рта "козью ногу", распространявшую сильный портяночный аромат.- Чего ты вмешиваешься? Не видишь, люди делом заняты?

– Держи, Дуся!
– и Настя передала ей вырученную любовь.

– Петенька!
– вдруг завопила женщина.- Сыночек!

Одним ударом она отшвырнула своего щуплого мужа, вторым - Настю

и выскочила на улицу. Толпа удовлетворенно вздохнула: на нежной розовой щеке, под самым глазом, чернел огромный синяк, губы были разбиты. Все, как положено.

– Сынок-то у упыря!
– сказал кто-то из толпы.

Дуся, а за ней и остальные помчались ко всем известному дому.

Когда они добежали до двухэтажного, с каменным низом здания, толпа зевак была уже там. Непонятно, как они сумели добраться сюда раньше бешено мчавшейся матери, но они были здесь и заняли лучшие места для обзора в большом дворе квартального упыря.

Они стояли на бочках и длинной лавке, расположившись кругом и оставив лишь небольшую площадку для предполагаемых событий.

– В замочную скважину пролезешь?
– спросил великан у вора.

– Пролезть-то пролезу!
– отвечал Родион.- Да что я дальше-то с ним могу сделать?

– Ты только дверь открой, а там я тебе помогу!

Когда они ворвались в дом, маленький Петя сидел в грязной клетке с остатками каши на прутьях, а двое круглоглазых детей упыря расположились за столом перед пустыми кружками и ждали. Один из них шмыгал сопливым носом. Дуся отпихнула великана, стоявшего у нее на дороге, и, подскочив к клетке, раздвинула прутья и разорвала стальную сетку. Напуганные упырята заплакали. Из соседней комнаты выскочил упырь-отец.

– Убейте их!
– закричала обезумевшая мать.И старого Ирода, и молодых!

– Убейте их!
– явственно пробормотал за окном дядюшка Зло.

Упырь, оскалив зубы, бросился к Дусе, но великан перехватил его по дороге, поднял в воздух и так ударил головой об пол, что упырь мгновенно отдал концы. Обезумевшая толпа включилась в дикий черный самосуд.

– Колом их! Колом осиновым,- ревели за окном.- А то оживут, по ночам прилетать будут!

– Детей не дам!
– твердо сказал Афанасий.

– Смерть упырям!

– Детей надо перевоспитывать! В хорошей семье еще вегетарианцами станут!
– и он утер сопли на забавных мордашках упырят.

– А где их мать?
– спросила Настя.

– Померла мать!

– Высосали кровь из нее детишки!

– Хоть и упыриха была, а родным детям крови не пожалела!

– На то она и мать!

– Спас ты мне сына, великан!
– сказал вороборотень.- Должник я твой. Если чего нужно будет украсть, без этих мокрых дел, только скажимы мигом. Нешто мы не понимаем? Тоже ведь люди! Не найдете где переночевать, приходите, рады будем!-Он немножко подумал и добавил:-А если зарезать кого надо - найдем специалиста хорошего. Частника!

Афанасий поблагодарил Родю Гуда, взвалил рюкзак с совестью на плечо, обнял Настю за талию, и они двинулись искать визиря.

Неожиданно

из-за угла вышел Вальпург Джонатанович, одетый в костюм городского стражника. Под синим камзолом с золотыми галунами видна была его любимая рубашка со следами губ.

– Какая жестокость!
– скривив губы, сказал Мастер Вальпург.- Этому ли тебя учили? Какая страшная жестокость! Упыря же еще можно было перевоспитать! За отсутствие доброты осуждаю тебя!

Раздался знакомый скрип костей, и великан уменьшился на очередные пятьдесят сантиметров. Мастер Вальпург сделал несколько быстрых шагов и исчез за углом.

– Наверное, он прав,- задумчиво сказал Афанасий.- Может, я поступил зло? Как бы там ни было, для меня это настоящая беда!

– Если ты опять про уменьшение роста, то это большая удача, милый! пылко возразила Настя.Смотри, я уже могу дотянуться до твоей груди и услышать, как бьется твое сердце! А что касается упырей, то, в конце концов, ты пресек зло, не позволив ему вырасти еще больше!

Визирь Мухтар ибн Бакшиш принял их в малом приемном зале своего скромного домика.

– Не в моих принципах принимать простой народ по нечетным дням,сказал визирь и даже зажмурился от собственного величия.- Но твой необычный рост, юноша, и твоя, девушка, красота заставили меня сделать исключение.

Визирь врал. На его и без того нестойкие принципы повлиял вид большого и тяжелого мешка, по-видимому, с подношениями.

– Мы пришли, великий визирь, чтобы вернуть тебе совесть!
– сказал Афанасий и достал из рюкзака его тяжелое содержимое.

Мухтар ибн Бакшиш побледнел, глаза его забегали.

При дворе еще не знали о потери им совести, и царь Салтан Гвидонович Третий в уверенности, что совестливый человек много не накрадет, поручил ему ежевековую инвентаризацию государства. Какие сказочные ценности мог бы списать визирь с баланса, а затем прикарманить! Но являются эти...

– Молодые люди,- сказал он сурово,- находки такой величины и значения должны проходить через канцелярию. Прошу зайти к старшему чиновнику дивана находок в ближайший понедельник и сдать совесть и все, что на ней числится, по описи. И горе вам, если что пропало!

Визирь знал, что его чиновники взяточники и воры, и надеялся, что совесть украдут прямо в диване. Молодые люди переглянулись и вышли. Мимо привратника они проследовали уже с пустым мешком, совесть осталась за дверью приемного зала.

Викторина, на которую должен был попасть Афанасий Чугунов, проходила по средам, среда была завтра.

Необходимо было где-то переночевать, узнать, как попасть во дворец, как там себя вести, и наши герои отправились к Роде Гуду.

В маленьком доме их встретили с радостью. Битая посуда была убрана, порядок восстановлен; Родион, одетый в новую пижаму, светился от радости и общего благополучия. Дусину щеку, правда, еще украшала свинцовая примочка, но прическа была в идеальном порядке, и свое полное тело она легко носила от жарко горящей плиты к постели выздоравливающего, хотя и бледного сына Пети.