Великая битва у Малого пруда
Шрифт:
Нина ласково посмотрела на него.
— Смеяться? Да ведь я и сама об этом думала!
Санду разложил по всему столу журналы и книги. Нелёгкую он взял на себя задачу. Подготовиться рассказать, как живут московские дети, — на это, пожалуй, одного вечера мало.
Незадолго перед тем к ним зашёл Петре Станку и пригласил их всех в летнее кино.
Думитру Дану и Петре Станку расположились там же, где они недавно играли в шахматы. Разговор и зашёл об этом.
— Никто из нас не проиграл! Одна партия — твоя, другая — моя. Только вот жена в проигрыше осталась… — шутил Думитру Дану.
— Да, — согласился Петре Станку, —
Потом заговорили о работе. До слуха Санду долетели обрывки фраз, несколько раз повторялось незнакомое имя Хынку. «Кто такой Хынку? И почему отец и дядя Петре так озабочены?» — думал Санду, перелистывая журнал.
— …Я поинтересовался, кто на фабрике с ним знаком поближе, — продолжал Петре Станку. — Оказалось, что друзей у него там нет, ни с кем он не общается.
— Зато уж на производственных совещаниях он страшно говорлив. Там от него только и слышишь: «Товарищи! Мы должны сделать то-то и то-то… Мы должны выправить то-то и то-то… Я беру на себя обязательство…» А как дойдёт очередь до проверки выполнения обязательства, тогда иной разговор: «Товарищи! Я должен выступить с резкой самокритикой. По объективным причинам мне не удалось сделать то-то и то-то…» Сегодня опять присылает мне никудышный лесоматериал, а когда я пришёл к нему, он начал мне в глаза врать: дескать, такое дело, поскольку ему известно, имеется распоряжение… Ну, тут я взял его в оборот — шёлковым стал. Правда, и времени я на него извёл порядком.
— Ты ещё не кончил, адмирал? — спросил Петре Станку, подойдя к Санду.
— Нет ещё, — ответил мальчик. — Мне столько интересного попадается, прямо и не знаю, на чём остановиться. Вы, дядя Петре, были в Москве, вы-то понимаете, как трудно подготовиться рассказать о жизни тамошних ребят.
— Если хочешь, я могу тебе рассказать один случай, — улыбнулся Петре Станку.
— Расскажите, дядя Петре, пожалуйста!
Петре Станку пододвинул стул и начал так:
— Забавный это случай. Когда я приехал в Москву, дело было летом, вот как сейчас. Мы все устали с дороги, почти три дня ехали, и товарищи, которые встречали нас, предложили нам сначала отдохнуть. Но стоило нам проехаться на машине до гостиницы, как все мы в один голос стали упрашивать показать нам город. Потому что по пути мы увидели столько чудес, что всю усталость как рукой сняло. Московские товарищи заулыбались и согласились.
Мы оставили в гостинице вещи, а сами пустились пешком по улицам. В первый же день мы побывали и в музее, и в магазинах, и в парках. Столько исходили, у нас просто глаза разбегались. Но я обратил внимание, что и на улицах, и в парках, и в магазинах одного только недостаёт…
Вскоре, не то на второй, не то на третий день, мы опять таким же манером странствовали по городу. И меня опять стала беспокоить мысль, что очень редко в Москве увидишь то, без чего не обходится ни один город и ни одно село в мире.
Наконец я не выдержал и спрашиваю у одного из своих спутников-москвичей: «Объясните мне, пожалуйста, одну вещь. Уже три дня мы гуляем по Москве, видели столько замечательного, что и за несколько лет обо всём этом не расскажешь, только вот очень редко видели мы…» «Что вы редко видели?» — спросил он. «Детей… Где московские дети?» Тот весело рассмеялся и говорит: «А где им быть?.. Кто в «Артеке», на берегу Чёрного моря, кто в пионерских лагерях, кто на загородных дачах, в туристских походах, в плавучих домах отдыха на Волге, в лесных школах, в детских санаториях… У детей сейчас каникулы, вот их и отправили на отдых». Так я узнал тайну исчезновения московских ребят, — смеясь, заключил Петре
Летняя ночь пришла на смену вечеру. Тёмные веки опустились на яркие окна домов. Лишь кое-где ещё светился огонь.
За этими освещёнными окнами любопытная луна могла бы увидеть, как, склонившись над книгами, географическими картами и газетами, дети боролись со сном, твёрдо решив не поддаваться ему. И в этот вечер между ними и их сверстниками из разных стран крепли узы чудесной дружбы, через все континенты атласа тянулись руки верных друзей.
Если бы одно из окон не было завешено синей бумагой, луна увидела бы и светловолосого юношу с высоким лбом, с озорным огоньком в глазах. Он читал, лёжа в кровати. В другом конце комнаты, на письменном столе, между календарём и тетрадкой лежала записка следующего содержания:
«Мы собираемся провести игру «Дети портов мира» и хотим, чтобы вы были судьёй. Мы предупредим, когда прийти. Дело с гербарием подвигается…»
Тут же большой синий конверт, вскрытый, по всей вероятности, пальцем. Скорее всего, получатель, увидев обратный адрес, торопился прочесть письмо и у него не хватило терпения распечатать конверт ножичком. А в письме было написано вот что:
Дорогие пионеры!
Мы очень обрадовались вашему предложению обменяться гербариями.
Наша область, как вы уже знаете из географии, лесистая. У многих из нас родители работают на лесопильных заводах, которые готовят сырьё для мебельной фабрики «Виктория» вашего города.
В первый же день мы начали собирать для вас лесные растения. Мы уже собрали много экземпляров листовика, морозника, арники, наперстянки белозера. Мы постараемся, чтобы гербарий был побогаче. С нетерпением ждём того дня, когда и наш и ваш гербарии будут готовы и мы сможем обменяться.
Шлём вам пламенный пионерский привет!
Пионеры кружка натуралистов шестого класса «А»
На письменном столе Влада можно было заметить ещё одну вещь: ивовую плетёную корзиночку. Не так давно её принёс один мальчик. Он робко вошёл в комнату и замялся, точно раздумывал, не лучше ли сразу повернуться и убежать.
Увидев его, Влад мягко, дружелюбно сказал:
— Я тебя ждал.
Мальчика поразил и тон и сами эти слова.
— Вы ждали меня? Но ведь вы не знали, что я приду…
— Нет, знал, — сказал Влад. — У меня много друзей, и они постоянно заходят ко мне побеседовать. Я знаю, что они непременно должны прийти, и жду их. Если не были сегодня, так придут завтра или послезавтра. У каждого из нас бывают и радости и горести. А человек уж так устроен — и радостью и горем делится с друзьями. Ведь без друзей и радость как будто неполноценная, и горе кажется ещё горше.
По приглашению Влада мальчик подсел на край кровати и, прижимая к груди корзиночку, сказал:
— Это я сам сплёл. Хотел вам подарить!
— Спасибо! Подарки, конечно, приятно получать, — ответил Влад и поставил корзиночку на стол. — Но твой приход меня радует по другой причине. Мне покою не даёт одна мысль. Я вот тут всё ломал голову. А раз ты пришёл — мне уже легче, теперь есть с кем посоветоваться. — Влад тоже сел рядом с мальчиком и стал рассказывать: — Через год я окончу училище. Мне бы хотелось учиться дальше на педагогическом факультете, но у нас в городе его нет. Отец советует мне поехать в Бухарест. Там есть ещё и высшая педагогическая школа. Я и раздумываю: куда мне поступить? На факультете нужно учиться четыре года, а в высшей школе — только два года. Я никак не решу. Ты какого мнения?