Великая и ужасная красота
Шрифт:
По крайней мере двое это испытали, насколько я знаю. Сара и Мэри. Почему же мне до сих пор не приходило в голову поискать их на этих стенах? Они ведь должны быть здесь. Я быстро просмотрела даты в нижней части фотографий: 1870, 1872, 1873, 1874…
Фотографии выпускного класса 1871 года на стене не оказалось.
Я нахожу девушек в столовой. После такого трудного дня миссис Найтуинг сжалилась над нами и велела Бригид распорядиться насчет второго десерта. Проголодалась
— Ох, праведные небеса! — изумленно смотрит на меня миссис Найтуинг. — Мисс Дойл, вы не на ипподроме, и сегодня не день больших скачек! Ешьте помедленнее, пожалуйста!
— Да, миссис Найтуинг, — бормочу я между двумя глотками.
— Итак, о чем мы говорили? — Миссис Найтуинг произносит это тоном благодушной бабушки, которой захотелось узнать, как зовут наших любимых кукол.
— А мы правда поедем на следующей неделе на спиритический сеанс у леди Уэллстоун? — спрашивает Марта.
— Да. В приглашении говорится, что там будет присутствовать настоящий медиум — некая мадам Романофф.
— Моя мама посещала спиритические сеансы, — говорит Сесили. — Это очень модно. Даже сама королева Виктория очень ими интересуется.
— Моя кузина Люси… то есть леди Торнтон, — поправляет себя Марта, напоминая нам, какие у нее высокопоставленные родственники, — рассказывала мне об одной специальной демонстрации спиритизма, где она присутствовала. Там стеклянная ваза плавала над столом, как будто ее держал кто-то невидимый!
Марта произносит последние слова приглушенным тоном, чтобы усилить драматический эффект.
Фелисити округляет глаза.
— А почему бы просто-напросто не пойти к цыганам, чтобы они что-нибудь нам предсказали?
— Цыгане — грязные воришки, которым нужны наши деньги… а то и похуже кое-что! — многозначительно произносит Марта.
Элизабет наклоняется к ней в надежде услышать подробности, самые что ни на есть отвратительные. Миссис Найтуинг с громким стуком ставит чашку на стол и предостерегающе смотрит на Марту.
— Мисс Хоуторн, прошу вас, не забывайтесь!
— Я всего лишь хотела сказать, что цыгане — обычные обманщики и преступники. Спиритизм — это настоящая наука, ею занимаются самые благопристойные и образованные люди.
— А по-моему, это просто выдумки и фокусы, и ничего больше, — заявляет Фелисити, зевая.
— Ну, я уверена, нас в любом случае ждет очень интересный вечер, — говорит миссис Найтуинг, восстанавливая мирное равновесие. — Хотя я сама не слишком большая поклонница подобного вздора, все же леди Уэллстоун — дама самых замечательных качеств и одна из самых серьезных благодетельниц школы Спенс, а потому я не сомневаюсь, что ваша поездка туда с мадемуазель Лефарж тоже будет… своего рода благотворительностью.
Мы
— Миссис Найтуинг…
Я некоторое время молчу, набираясь храбрости.
— Я заметила одну интересную вещь… там, в коридоре, где висят выпускные фотографии, нет снимка за тысяча восемьсот семьдесят первый год.
— Да, его там нет, — отвечает миссис Найтуинг в своей обычной сдержанной, невыразительной манере.
— Вот мне и стало интересно — почему?
Я изо всех сил стараюсь говорить как можно более невинным и беспечным тоном, хотя сердце колотится уже прямо у меня в горле.
Миссис Найтуинг не смотрит на меня.
— Как раз в том году случился большой пожар в восточном крыле. Потому фотографии и нет. Из уважения к мертвым.
— Из уважения к мертвым? — недоуменно повторяю я.
— Да, две девушки погибли тогда в огне.
Теперь миссис Найтуинг смотрит на меня — но с таким выражением лица, как будто я совершенная недотепа.
А у меня по всему телу ползут мурашки. Несколькими этажами выше нас, там, где тяжелая дверь скрывала обгоревшие, сгнившие доски пола, умерли две девушки. Меня пробирает холодом.
— А те две девушки, что погибли… как их звали?
Миссис Найтуинг уже откровенно сердится. Она энергично мешает ложечкой чай.
— Разве нам обязательно обсуждать столь неприятные темы после такого долгого и утомительного дня?
— Извините, — бормочу я, не в силах остановиться. — Мне просто захотелось узнать их имена, вот и все.
Миссис Найтуинг вздыхает.
— Сара и Мэри, — отвечает она.
Фелисити чуть не давится последней ложкой сладкого крема.
— Простите, как? — пищит она.
Я наконец осознаю услышанное. И на меня наваливается невыносимая тяжесть. Миссис Найтуинг с выражением крайнего нетерпения повторяет имена — медленно, как бы о чем-то нас предупреждая:
— Сара Риз-Тоом и Мэри Доуд.
ГЛАВА 17
Два человека, которые только и могли разделить со мной мою тайну и объяснить, что со мной происходит, оказались давным-давно мертвы, и все, что им было известно, вместе с ними превратилось в прах.
— Как это ужасно… — тихо говорит Фелисити, бросив на меня быстрый взгляд.