Великая игра. Птицы. Ледяной замок. Рассказы
Шрифт:
От детей к старику струились невидимые волны, это было необычно. Сперва эти волны слегка накатили на него, а потом захлестнули, будоража почти забытые за долгую старость воспоминания о силе и красоте. Лось в лесу. Зов чего-то давно утраченного. Окружившие старика дети тянули его за собой. И он понял: в надежде быть с ними он и пришел сюда, когда услыхал шум.
Между детьми и стариком как будто пробежала искра, дети почувствовали, что завладели стариком, что он тоже включился в игру. Он согласился без лишних слов. Да и о чем тут
— Пошли, — сказал Онунн, он был главным.
— Пошли, — подхватили остальные. Даже Сигрид, хотя она была здесь чужая.
Да-да, отозвалось что-то в старике, но вслух он ничего не сказал, только кивнул.
Старик заковылял за детьми, тяжело опираясь на посох, а дети шли, со свистом рассекая своими палками воздух. У Сигрид в руках ничего не было, мелькали только ее пухлые щеки и голые ноги. Лес сомкнулся вокруг идущих, но сердца их рвались к неизвестному. Они по-настоящему искали лося. Теперь, когда с ними шел старый работник, это стало правдой. Некоторое время они молчали.
Золотая листва переливалась в лучах воскресного солнца. Вскоре путь им преградила небольшая скала, за нею как будто притаилось что-то…
Игра захватила старика. Искры пролетали одна за другой. Старик указал на скалу палкой: Туда…
Дети кивнули в ответ. Голос старика был необычным. Они ждали. Перед ними возвышалась скала. Старик скомандовал:
— Вы двое пойдете со мной направо, а вы — налево. Встретимся на той стороне, если все будет хорошо.
Последние слова испугали их. Если все будет хорошо, сказал он. Если все будет хорошо?
Палки перестали рассекать воздух.
Но теперь уже никто не согласился бы повернуть назад.
Онунн и Халвор должны были идти со стариком в одну сторону, Кнут и Сигрид — в другую. Хорошо, что младшие пойдут одни, они все равно ничего не понимают, — одновременно подумали Онунн и Халвор. Понимали они или нет, но, когда они пошли, Кнут протянул Сигрид руку, и она с радостью ухватилась за нее.
Онунн и Халвор шли вместе со стариком. Все молчали.
Но, пройдя немного, он вдруг опустился на кочку. Что это?
Второй раз за этот день задрожали колени.
Дрожь тут же прошла. Но…
Мальчики ждали, сгорая от нетерпения, а старик все сидел. Наконец он махнул им рукой.
— А вы идите, идите! — взволнованно сказал он. — Я устал. Обойдете кругом и вернетесь ко мне, ясно? Ступайте.
У старика было такое лицо, что они не осмелились спорить и — будь что будет — побежали вперед.
Но самое интересное выпало на долю Кнута и Сигрид.
Они шли не спеша, крепко взявшись за руки и совсем позабыв о недавней вражде — напротив, теперь между ними царили мир и согласие. Им хотелось одного — поскорей обогнуть эту скалу. Идти было недалеко, но все же…
Дорогой они молчали. Но вдруг — они прошли уже часть пути — случилось неожиданное. В зарослях, у них
Они не закричали. Сжав руки, уставились друг на друга. Он! Но вот оцепенение прошло, и они помчались к старшим. Помчались как ветер.
Как ветер. Не останавливаясь, не спотыкаясь, мчались вокруг скалы.
Вскоре они столкнулись с Онунном и Халвором.
— Оп здесь! — закричали они. — Мы видели его!
Кнут и Сигрид были маленькие, и их слова вызвали у старших недоверие. Сами-то они никого не встретили. Да и эти вряд ли видели лося. Разве что белку.
— Да ну? — засомневались Онунн и Халвор. — Небось это белка была.
Кнут и Сигрид оторопели.
Вот что значит быть младшими. Но если они на самом деле видели лося? Они поискали глазами старика, может, он поддержит их, однако его нигде не было.
— Это был кто-то большой! — Их распирало от сознания собственной правоты.
— Сходим туда вместе, — предложили Онунн и Халвор. — Хотя мы все равно вам не верим.
Понимая свое бессилие, Кнут и Сигрид промолчали. Но ведь это же правда! Они побрели впереди, снова взявшись за руки, на этот раз их объединяло чувство обиды.
Идти было недалеко.
— Здесь, — сказал Кнут.
Сигрид повела рукой вокруг себя, но это не придало их словам убедительности.
— Я так и думал… — насмешливо начал Онунн. Но все обидное, что он собирался сказать, застряло у него в горле, потому что теперь и он кое-что заметил.
Это был лосиный помет, настоящий лосиный помет. Онунн никогда раньше не видел его, но ошибки тут быть не могло — перед ним лежал лосиный помет.
— Значит, это все-таки правда, — прошептал он, потрясенный, и огляделся.
— А вы нам не верили! — от волнения еле слышно сказали Кнут и Сигрид.
Дети примолкли. Они этого не ожидали. Халвор тронул помет пальцем.
— Теплый, — сказал он, и все вздрогнули.
Кнут и Сигрид испуганно заревели, только теперь до конца осознав случившееся.
Онунн с Халвором тоже побледнели. Они уже не чувствовали себя старшими, страх заразил их. Оба начали всхлипывать. И не стыдились этого.
Слезы помогли. Детям стало легче. Вскоре страх и вовсе прошел.
Тогда они заторопились и, взявшись за руки так, чтобы младшие оказались в середине, побежали золотым лесом вокруг скалы, к старику.
Старик услышал, как они бегут, и поднял голову. На сердце у него было тяжело, он прислушивался к своим коленям.
Они уже не дрожали…
Солнце струилось сквозь листву, но старик не видел его. Он перебирал в памяти всю свою долгую жизнь, готовый, точно ястреб, выхватить все, что было в ней хорошего. Много ли хорошего было в его жизни? Кое-что было. Только что может служить мерой?