Великая империя зла
Шрифт:
Занимаемое место в Диванной власти позволяло эмиру широко мыслить о положении дел других государств и открывало доступ к совершенствованию прошлых ошибок времени, а иногда и полностью к их уничтожению.
Им была упразднена общая служба в войсках и использована наемная армия, как знающая свое дело и полагающаяся, главным образом, на золото империи.
В нее входили все: и турки, и персы, и хорваты, и даже несколько сот русичей, пожелавших служить за деньги.
И хотя, это было запрещено Кораном и халифатом, эмир
Он понимал, что эти сотни возможно в какой-то момент битвы способны сделать больше, чем целое войско.
Это подтверждалось их недавними походами в Персию, где однажды они столкнулись с силой превосходящего противника.
Эмир не был участником заседания того же халифата, хотя и понимал, что это опасно, как для него самого, так и для сподвижников.
Его поддерживали многие, но, в большинстве своем, менее знаменитые и именитые, что, естественно, не давало эмиру ощущения всей полноты самой власти в исполнении каких-либо, возникающих время от времени желаний.
Слава доставалась всегда правителю, а он оставался как бы в стороне, тем самым злым исполнителем, от которого зависит судьба каждого в государстве.
Но, отчасти, это его устраивало, так как, оставаясь в стороне, он мог всегда сослаться на власть содержащего. Все приказывалось и приводилось к исполнению именем султана.
Люди вставали с этим и уходили в ночь. Никто и ничто не могли поколебать силу исполнения указа султана.
Правда, такие указы обсуждались частью в Диванном Совете и, в большинстве своем, имели реальную здравую мысль.
Но, для простого человека это было непонятно. К тому же ему, обремененному тяжелым трудом, мизерной платой и жалкой содержательностью семьи было вовсе не до такого понятия.
Каждый бедняк только и мечтал получить от властей ту небольшую горстку земли, чтобы заняться земледелием, или хотя бы заполучить документ на право заниматься каким либо гончарным делом. Но такой выдавался немногим.
В основе своей тем, кто доказывал это своим трудом и представлял в виде доказательства готовую продукцию хорошего качества и пользующуюся спросом у того же населения.
Конечно, самая лучшая часть таких мастеров трудилась на благо самого эмира и империи в целом, но все же были и такие, кто творил чудеса где-то в стороне.
Империя держала слово и не загоняла в крайнюю нужду свой народ. Конечно, он облагался большими налогами, но, ни в коей мере не подтвержденными реальной жизнью.
Для установления подобных ситуаций и истинных причин в среду часто засылались султанские или диванные лазутчики. Их так и называли.
Они же, находясь среди простых, ловили каждое слово и передавали представителям власти, а то и прямо самому султану.
Из полученных сведений и составлялся какой-либо указ или наказ. Но, как это бывает везде, не всегда ухо слышит то, что нужно и не всегда
Поэтому, часто использовалась и ложная информация, но не потому, что она была искривленно лживой, а только потому, что человек, ее провозглашавший, не совсем понимал происходящее и отражал это в своем уме.
В итоге, указы получались гораздо насыщеннее, злее и строже. К тому же в самой диванной власти существовали противоречия, и некоторые эмиры хотели своей славы и преобладания голоса.
Поэтому, они часто подкупали "верных" султану лазутчиков и те доносили практически ложные сведения.
Бывало, что султан повторял проверку втайне от других и тогда головы летели налево и направо, исключая, правда, самих эмиров, ибо на них никто не ссылался, так как это среди мусульман уподобалось греху.
Но таких случаев было крайне мало, а посему, как говорят, игра стоила свеч.
В итоге, некоторые получали дополнительные земли и людей, а также золото, алмазы и другие драгоценности из рук султана.
Все это эмир Абдах знал и частенько говорил самому Осману.
Но тот или не хотел это слушать, или просто не хотел понимать, что дело обстоит именно так.
В конце концов, сам Абдах пресытился подобным и перестал что-либо вообще говорить, лишь изредка только вставляя свое слово в решение самого султана...
Наконец, корабли подошли совсем близко к берегу, а на воду спустили небольшие плоты и лодки для погрузки даров.
С первого судна была спущена лодка побольше, и эмир увидал, как в нее с борта осторожно шагнула женщина с ребенком на руках.
Абдах облегченно вздохнул.
"Слава, Аллаху, - подумал он, мысленно вознеся руки к небу, - она прибыла".
Эмир обернулся и, махнув рукой, дал понять обозу подойти ближе к берегу и заняться перегрузкой.
Судна были Бахчисарайского паши, а место было выбрано специально для сохранения тайны и не навлечения различных банд пройдох и нищих, повсюду рыскавших вокруг берегов основных портов.
И хотя эмир их мало боялся, все же осторожность победила и во время встречи с Юсуф-пашой это место было специально оговорено с глазу на глаз.
Такие меры предпринимались еще и потому, что в империи не было наследников султана.
Шла извечная внутренняя борьба за власть родов и племен. Сам султан был из древнего рода Багдадских шейхов, который обосновался здесь около ста двадцати лет назад.
Рядом же стоящие эмирские семьи и другие ветви относились к не менее древнему роду иерусалимских мусульман.
Халифат не признавал эту борьбу и считал, что основой родовой ветви Османов является настоящий султан.
Поэтому, он призывал всех остальных к единомнению по этому, весьма спорному и трудноразрешимому вопросу, что говорило о его прямой поддержке самого Османа.