Великая империя зла

Пилипенко Сергей Викторович

А как жить так - подскажет само время и те же люди, которые в общем и составляли его самого.

И, взглянув еще раз на солнце, эмир тихо засмеялся.

Он понял, что приобрел душу себе второй раз.

Он понял, что это совсем не случайно.

И тихо сидела все та же женщина возле ребенка, и уже было слышно разноголосое пение птиц.

Жизнь продолжалась, не останавливаясь ни на минуту. В ней важно было одно - это сама жизнь тех, кто ее и представлял.

Небо

озарилось огнем, и солнце взошло полностью. Да здравствует, его тепло, ибо оно несет всем нам жизнь.

И пускай цветут сады, и опыляют их пчелы. Это еще раз докажет, что жизнь обладает над смертью, какая бы она страшная не была.

Все, что движимо - все живое. И оно никогда не остановится без должного внимания тех, кто сам движется, и кто не несет в себе ярости и вражды другому.

Лучи сохраняли живое, а сердце - ту же душу.

Так и должно было быть всегда, если бы не было вечного холода, опускающегося с вершин гор, имя которому - ложь, упрек и ненависть к другому.

Жизнь не остановишь - это так же верно, как и приходящая сама по себе смерть. Но жизнь может быть лучшей, если ту же смерть отогнать в сторону и пореже ее приглашать.

Эмир встал и подошел к двери. Он уже не боялся, ибо он знал, что за дверью никого нет. Он обрел силу гораздо большую по масштабу, чем любое войско и любое оружие.

И имя этой силе простое. Это Разум. Так пусть же он процветает на земле и пускай не торопится уходить куда-то далее.

Здесь хватит места для процветания и ему должны быть благодарны все, кто живет сейчас, либо только готовится к этому.

Дверь отворилась, и яркое солнечное тепло залило весь вход.

Эмир зажмурил глаза и прикрыл немного дверь обратно.

– Не надо, - вдруг зазвучал знакомый ему голос.

Он обернулся и увидел Гуляб.

Та стояла с младенцем на руках, который счастливо улыбался навстречу утреннему солнцу.

– Это его утро, - сказала мать, подставляя его лицо солнечному теплу.

 Мальчик смеялся и, казалось, рос у них на глазах.

Но это только казалось.

Им предстояло еще выдержать столько, сколько не помнит ни одна человеческая жизнь.

Но сейчас, они этого не знали и счастливо улыбались навстречу восходящему вверх солнцу. Их мысли были гораздо дальше этого дома и дальше дворца.

И где-то там, вдалеке, они сливались в одно русло, и уже образовывали целую реку.

Так стекаются ручейки и образуют водную гладь. Так стекается жизнь в одно и образует единое всех.

И так озаряет сейчас солнце, раздавая свой свет и собирая его позади.

Словно солнечные песочные часы, жизнь протекала и возрождалась вновь.

Это и был удел людей, и удел их настоящей человеческой совести.

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ

НАД  ЧЕРНЫМ 

МОРЕМ  СТАМБУЛА

 « Утоли свою жажду, пророк.

Сила вовсе не в степени риска.

Что ушло, то уже не порок.

Что пришло, то печаль обелиска...»

Глава 14

Прошло семнадцать лет.

За все это время в одночасье изменилось многое и совсем не многое. Если посмотреть со стороны истории, то в моду вошли немного другие одежды: более свободные и более скрашивающие досуг.

А если посмотреть со стороны человеческой, то вроде бы ничего и не изменилось.

Шли, как и прежде, войны, раздавались в глухой тиши ночные колокола, возвещающие о каком-либо бедствии, кто-то истязал другого, кто-то плакал, а кто-то просто молчал, как всегда, из-под себя наблюдая за происходящим вокруг.

И все это время та же история гласила об одном и том же: надо остановить кровопролитие и попытаться воссоединить одну силу с другой.

Но, увы, это оказалось гораздо сложнее, нежели просто сложить оружие, и выжидать, когда кто-то на кого-то нападет.

В этой извечной борьбе за власть над другим, где почти ежесекундно проливалась кровь, не было никакой морали и никакого человеческого достоинства.

Были герои, но они только излишний раз доказывали о том, что люди не могут существовать без торжества справедливости и ее отражения на них самих.

За это время многие обрели себе новых друзей, возродились новые семьи, обетовались новые земли.

И жизнь, несмотря ни на что, текла своим обыденным чередом, как бы заставляя человека думать о ней, не взирая на рядом стоящую у изголовья смерть.

Люди менялись и в то же время оставались такими же.

Их тянула куда-то та животрепещущая даль морей и океанов, что обтекала их земли, и она же доставляла им радость и какой-то внутренний, хотя совсем не продолжительный покой.

Казалось, в этой водной дали и лежит та истина человеческого существования, которая и подарила ему жизнь.

Человек, стоявший на корме судна, был не кто иной, как старый наш друг и герой - эмир Абдах. За это время он претерпел многое.

Теперь лицо его украшал огромный шрам, пересекавший лицо полностью со стороны подбородка в сторону верхней его части, и издали он был похож на своего телохранителя и старого аскера Абу-иль-Соттама.

Эдгар уже давно отошел в мир иной во время очередного покушения на жизнь эмира. Он заслонил грудью его самого и погиб, как и подобает воину.