Великая Ордалия
Шрифт:
Она пытается противостоять его пригвождающему взору. Ледяная бирюза его очей бьет с убийственной точностью выстрела, пронзает её насквозь и хотя сам Бог Богов окружает и пропитывает её естество, взгляд её колеблется и опускается к лежащим на коленях рукам, которые сами собой беспокойно теребят её собственные пальцы.
— Я никогда не видела…- бормочет она.
— Что? — возглас, подгоняющий как отцовский шлепок.
— Я-я н-никогда не в-видела никого….настолько…настолько проклятого…
Черногривая голова вновь задумчиво
Она смотрит на Ахкеймиона, его покорный и одновременно умоляющий взгляд едва ли может утешить её. Если им доведется пережить всё это, какой-то особенно раздраженной частью себя отмечает она, ей до конца ночи придется слушать его брань и проклятия по поводу её откровенности. И как его можно в этом винить?
Вещь-зовущаяся-Серве всё это время искоса наблюдает за ней сквозь пламя костра — видение и убаюкивающее и устрашающее своей непостижимой красотой.
— Вииидишь….- воркует оно, обращаясь к своему любовнику, — Спасение….Спасение это дар, которым может наделить лишь мой отец…
— Заткнись, мерзкое отродье! — вопит Ахкеймион.
Но Король Племен смотрит лишь на Мимару.
— И когда тебе довелось взглянуть Оком на Ишуаль, что ты увидела там?
Болезненный вдох.
— Преступления. Немыслимые и бессчетные.
Жажда осеняет его жестокие черты. Желание жечь и палить… Он вновь поворачивается к костру, будто стремясь бросить в огонь образы дунианской твердыни, застывшие в его глазах. Его вопрос застает её врасплох, настолько внимание его кажется поглощенным мерцающим пламенем и плавящейся смолой.
— Что насчет этого мальчишки?… Вы прихватили его как заложника?
Старый волшебник колеблется. Она слышит свой голос, против её собственной воли пронзающий наступившее безмолвие.
— Он беженец…
Король Племен взирает на неё подобно человеку, услышавшему нечто вроде чистого бреда. Его лицо мгновенно приобретает мрачное выражение — перчатка, натягивать которую для него привычнее всего. Мальчик, понимает она, ощущая недвижимое присутствие ребенка слева от себя — мальчик более всего беспокоил безумного скюльвенда с того самого момента, когда он впервые обратил на него внимание…когда он осознал подобие ребенка его Святому деду — Анасуримбору Келлхусу.
— Беженец… — Впервые его жестокие глаза тускнеют, — ты имеешь в виду, что Ишуаль пала?
На этот раз они молчат оба.
— Нн-ет, — начинает Ахкеймион, — мальчик просто искал убежища…
— Заткнись! — вопит Найур-урс-Скиота. — Кетьянская грязь! —
Он вытаскивает из-за пояса нож и быстро размашисто бьёт. Мимара лишь испуганно моргает, не успев даже прикрыться руками…
Но нож, мелькнув, проскальзывает мимо её щеки. Удар сияющего клинка столь быстр, что она не слишком отчетливо видит его, но точно знает, что мальчик своей здоровой рукой отбивает разящее лезвие.
Варвар пристально смотрит на колдуна и на мгновение Мимара отчетливо видит его — своего ужасающего отчима, Анасуримбора Келлхуса, сидящего с непроницаемым видом между двумя этими истерзанными душами. Призрак…проклятие, соединившее, сковавшее их — двух столь непохожих мужей.
Ей не нравится как непроизвольно сжимаются челюсти Ахкеймиона. Ещё меньше ей нравятся проступившие на шее скюльвенда сухожилия.
— Ты меня знаешь! — гремит Король варваров. — Знаешь что я не ведаю жалости! Скажи мне правду, колдун! Скажи, пока я не выдрал с мясом твоё драгоценное Око!
Вещь-зовущаяся-Серве сквозь пламя улыбается ей, поглядывая на мальчишку.
Ахкеймион опускает глаза, разглядывая свои руки. Она не знает что это — расчетливость или трусость.
— Мы нашли Ишуаль разрушенной.
— Разрушенной? — изумляется варвар. — Как это? Им? Келлхусом?
Она бросает на мальчика быстрый взгляд, и обнаруживает, что тот, в силу какого-то наития, уже ожидал его. Она хочет крикнуть, чтобы он бежал, потому что знает, знает без тени осознанной мысли, что она и Ахкеймион могут просить и надеяться на избавление, но не мальчик, не осиротевшее семя Анасуримбора Келлхуса.
— Нет, — молвит Ахкеймион, — Консультом.
— Ещё одна ложь!
— Нет! М-мы обнаружили тоннели под крепостью. Целый лабиринт, набитый шранчьими костями!
Беги! — хочет крикнуть она. — Спасайся!… Но она безмолвна. Золотящееся пятно на краю её поля зрения, вещь-зовущаяся-Серве, наблюдает за ней своими бездонными, чёрными глазами. Равнодушными, но замечающими всё вокруг.
— Как давно Ишуаль уничтожена? — рявкает Найур урс Скиота.
– Я н-не знаю..
— Как давно? — повторяет варвар. Голос его становится всё более гулким.
— Г-годы…- заикается Ахкеймион, — с тех пор прошли годы.
Она видит невозможный, невероятный прыжок Серве и следом за этим ощущает как воздух заполняет пустоту на том месте, где только что был мальчишка. Мерзость делает сальто под войлочными сводами, и, перекатившись по земле, вновь яростно прыгает — на этот раз за порог якша. Всё происходит столь быстро, что Мимара едва успевает схватиться за голову.