"Великая река". Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
– Тут больше нет храмов великого Солнца, - ответил Согва.
– Я прошу взять меня в младшие жрецы здесь, в Мекьо. Когда я служил в Икатлане, почтеннейший Антагвайя был доволен мной. И тебя, почтенный Сонкойок, я не подведу.
"Боги великие!" - Алсеку снова захотелось ущипнуть себя. "Странные дела творятся в этом году... Это что же, я - верховный жрец Мекьо? И ко мне в храм уже просятся младшие?! Храни нас всех Чарек от таких потрясений..."
– Я... это очень хорошо, Согва Уру. Я буду рад твоей помощи, - нерешительно сказал он.
– Но что скажут старейшины
Согва нахмурился.
– Ты думал, почтеннейший жрец, что я хочу спрятаться тут от войны? Я показался тебе трусливым беглецом? Я не покину стену ни на один день. Но мы, воины, не вечно стоим на посту. После дел на стене я буду приходить сюда и выполнять то, что ты скажешь, то, что будет угодно богам. Наш сотник согласен меня отпускать.
"Ох ты, Око Згена!" - Алсек на миг прикрыл глаза. "У меня теперь есть младший жрец. Почтеннейший Гвайясамин, ты это видишь?!"
– Твоя воля, Согва Уру, - кивнул он.
– Я согласен. Но не отдавай больше богам так много крови. Ты - воин, тебе есть где её потратить.
Глава 28. Кровь Скарса
– Вспомнилось что-нибудь?
– осторожно спросил Алсек, выбираясь из дальней комнаты. Согва, устроившийся у алтаря, со вздохом покачал головой. Череп в его руках молча скалился крепкими жёлтыми зубами, нижняя челюсть, подвязанная ремешком, чуть свисала, и казалось, что "предок" ухмыляется.
– Ничего, почтенный Алсек, - ответил младший жрец, возвращая череп в нишу.
– Я спрашивал всех в отрядах Каменных Клыков. Никто не говорит, что это их прародитель. Видно, все воины этого рода уже мертвы, а дети и женщины - в западных странах...
– Возьми его с собой, когда поедешь в Икатлан, - попросил Алсек, виновато покосившись на череп.
– Если кто-то из его родных жив, они прийдут за ним. Тут, в городе ящеров, некому будет о нём позаботиться...
В горшке, пристроенном над очагом, понемногу закипала вода. Алсек взял плошку с сухими листьями, сбрызнул их ицином и перемешал. Запах сушёного Яртиса поплыл по комнате.
Закат догорал, стекляшки на алтаре давно угасли. Алсек потянулся к дверной завесе, но остановился в нерешительности. Слабый ветер, долетающий из пустыни, не приносил прохлады, но и внутри храма колыхался горячий воздух, и каждый вдох давался с трудом.
– Ну и жара, храни нас Зген, - покачал головой Алсек, опуская завесу.
– С каждым днём ярость солнца возрастает. Если когда-нибудь Великий Змей сжалится и вернёт нам дожди, вода испарится на полпути к земле...
Тихий перестук тупых когтей по камням мостовой послышался с улицы, затем он затих, и раздалось приглушённое шипение. Алсек выглянул и радостно усмехнулся - Хифинхелф всё-таки выбрался из пещер, пусть и к самой ночи!
– Хэсссс, - ящер возился с упряжью кумана, не решаясь войти в храм.
– Жди здессь, Кушши. Теперь небо очисстилоссь, никто тебя не тронет.
Ездовой зверь громко фыркнул и лёг на камни,
– Заходи, Хиф, не стесняйся, - Алсек откинул завесу.
– Как день прошёл?
– Как водитсся, Алссек, - ящер, настороженно озираясь, вошёл в сумрачный храм и сел поодаль от алтаря.
– Можешшь трогать меня без опасски, я выпил немного ссилы от Кушши...
– Отчего твой куман не в общем загоне?
– спросил Согва, разливая по чашам пряный напиток. Яртис уже настоялся, и вода над ним позеленела и подёрнулась белой пеной.
– Хшшшш, - сверкнул глазами Хифинхелф.
– Вот ты, жрец, и держи ссвоего кумана в кормушшке для драконов, ессли ума нет!
– Хэ! Тише, Хиф, Согва не хотел сказать плохого, - поспешно вмешался изыскатель, метнув на младшего жреца сердитый взгляд. Тот прикусил губу, скрывая ухмылку.
– Я не осставлю им Кушши, - проворчал Хифинхелф и высунул язык, ощупывая горячий пар над чашей.
– Хсссс... Ты варишшь хорошшие зелья, Алссек.
– Это обычный Яртис и обычная вода, - пожал плечами жрец.
– Старейшины зря не раздают вам такой отвар, когда вы работаете. Так и не унимается жжение в груди?
– Хсссс...
– отмахнулся ящер, делая большой глоток.
– Оно не уймётсся, пока я не выссплюссь мессяц-другой. Этой зимой, ессли боги позволят, я буду очень мало шшевелиться и очень редко всставать!
– А правда, что все ящеры спят одной огромной кучей, друг на друге?
– спросил Согва, дожидаясь, пока его отвар немного остынет.
– Как вы тогда не задыхаетесь?
– Не выдумывай ерунды, - оскалился Хифинхелф.
– Алссек, чего ты ему усспел понарассказывать?
– Того же, что ты, Хиф, рассказываешь о делах Ти-Нау, - усмехнулся изыскатель.
– Хэсссс! Такого я не плёл, - покачал головой ящер.
– А то, шшто вашши пирамиды не для крассоты высстроены - чисстая правда.
Алсек привычно перевёл взгляд на потолок и выразительно пожал плечами.
– И вам, ящерам, следовало бы почитать своих богов правильно, - осуждающе поджал губы Согва.
– Неуважительно отделываться от них зерном, пряностями и парой капель крови. Вы не отправляете в их дома посланников, как они узнают, что вы о них не забыли?
– Не хватало ещё тут, в Мекьо, вашших кровавых обычаев!
– махнул хвостом Хифинхелф.
– Сскажи шшто-нибудь дельное, жрец. Ты был на сстене?
Согва кивнул, потёр ушибленный ещё днём локоть, мрачнея на глазах.
– Там тьма и огонь, Хифинхелф. Тьма и огонь. Мы стреляем, но кого ранят наши стрелы, знает один Вайнег.
– То же и со "Шшмелями", - вздохнул ящер.
– А Сскарсс на яруссе плетельщиков? Ты его видел?
– Мы стояли с другой стороны, - покачал головой Согва.
– Если бы я его увидел, я бы не стоял столбом, как воины Мекьо!
– И чем бы это помогло тебе, жрец?
– недобро оскалился иприлор.
– Бысстрее попал бы в дом вашшего Ссолнца?