Великая степь
Шрифт:
5
Ладно. Надо выходить на побережье и искать эту самую пещеру. Едва ли тут много торчащих из озера скал в форме воловьего рога.
В исходе атаки на онгонов Гамаюн не сомневался. Уж если джигиты Ваир-хана с примитивными бронзовыми топорами прорубились к сердцу базы… Похоже, самое действенное оружие онгонов — пси-атаки. Нападающие попросту начинают убивать друг друга. Просто, эффективно, экологически чисто. Но действенно лишь до тех пор, пока о таком оружии не знают. Ваир-хан, судя по всему, знал.
Надо
Гамаюну все больше казалось, что Таманцев бутафорил, разыграв в вечер путча убитого горем родителя. Никогда раньше генерал не пылал излишком отцовских чувств. Просто ловко использовал представившийся случай. Почти все недовольные новым руководством Отдела ушли в степь. В рейд на самого опасного противника из встречавшихся им до сих пор.
Таманцев же не проигрывал при любом исходе дела. Либо он избавлялся от потенциальных оппозиционеров, либо его наперсник Звягинцев получал время, чтобы прибрать все вожжи к рукам. Милена в генеральской игре оказалась мелкой разменной монеткой. Как, впрочем, и жена, г-жа Мозырева — уже сброшенная со счета.
Гамаюн не терпел штабных интриг и сознательно держался от них подальше, сосредоточившись на внешних проблемах Девятки. На Степи. Но сейчас… Тревожно было подполковнику. Как поведет себя Звягинцев? Какими методами попробует завоевать авторитет в Отделе и в Степи?
Звягинцева подполковник знал хорошо. Пока оставалась вероятность возвращения, тот демонстративно держался в стороне от многого. От ареста Орлова. От рейдов в степь — хотя не раз высказывал мысль, что хороший степняк — мертвый степняк. И Гамаюн подозревал, что после отключения, после бесплодной попытки вернуться, Звягинцев наломает дров. Которые полыхнут жарко. Очень жарко.
6
Кочевье пылало.
Пламя над кибитками поднялось жарко и весело. Сухое дерево занялось мгновенно. Войлок съеживался от жара, вспыхивал — отвратно несло горелой шерстью. В огне корчились трупы — обезглавленные.
В этот рейд Звягинцев взял самых надежных. Тех, кто жаждал кровавой мести за Посты и Ак-Июс. Кто считал, что лучшая политика — выжечь и перебить всё и всех на три дня конного пути от Девятки.
Уцелевшие воины — человек пятнадцать — стояли связанные. Смотрели, как сгорают жены и дети, убитые у них на глазах.
К старейшине, тоже связанному, стоявшему в стороне, вразвалку подошел человек. Миша Псоев, известный лейтенанту Старченко и покойному Щуке как лже-черпак. Отчаянный боец. Доброволец, пришедший в Отдел одним из первых. Пришедший по простой причине — нравилось убивать.
— Хорошо кожу сдираешь? — поинтересовался Миша. — Хочу научиться. На тебе и попрактикуюсь.
«Попрактикуюсь» Псоев сказал по-русски. Остальное на языке адамаров. Миша вынул нож, оглядел седого, невысокого старейшину взглядом скульптора,
— Если что не так сделаю — подскажешь…
…Воинов оставили жить. Когда все кончилось, выкололи глаза, развязали и отпустили. Одного зрения не лишили, но обрубили обе кисти. Раны аккуратно продезинфицировали, забинтовали. Пусть всем рассказывают, что в Степи появился человек куда страшнее Карахара.
Реклама в любом деле — главное.
IX. Пещера Ваир-хана
1
Скала в форме воловьего рога действительно торчала из озера, видимая издалека. Но на ее траверз выйти не удалось. Километрах в пяти-шести от предполагаемого местоположения пещеры скалы подступали близко к воде. Узкая полоса галечного пляжа усыпана глыбами — завал не сплошной, но технике не пробиться.
Гамаюн задумался. Случайность? Каприз природы? Или онгоны предусмотрели вариант атаки на гусеничных и колесных машинах?
Ясно одно — камни в этом положении лежат долгие годы.
Вариантов оставалось два — или идти на разведку и вероятный приступ в пешем порядке, или расчищать дорогу. Весьма шумно расчищать — некоторые многотонные обломки без взрывчатки с места не сдвинешь. Не исключено, что и у входа в пещеру потребуются взрывные работы. Едва ли онгоны после визита Ваир-хана не обезопасили себя от лихих налетов.
— Вася, остаешься за старшего, — сказал подполковник Скоробогатову. — Маленькие валуны оттаскивайте тросами, большие взрывайте. К вечеру дорога должна быть расчищена. Ткачик! Отбери группу пятнадцать человек —– и к пещере, на разведку. Я иду с вами. Посмотрим, что к чему. Полчаса на сборы.
Пейзаж вокруг дышал миром и спокойствием. Волны ласково лизали берег — безветрие. Крохотный ручеек, почти пересохший, журчал, едва видимый сквозь береговую гальку. Вода в нем оказалась прозрачная и горько-соленая… Озером проплыла стайка тюленей — непуганые, они удивленно таращили круглые глаза на странных людей и невиданную технику. Хотелось снять опостылевшую сферу, сбросить все и бежать по линии прибоя, брызгаясь и хохоча как мальчишка.
А убивать и умирать не хотелось.
Но придется.
2
Дисциплина у нукеров Сугедея царила железная. Приказ десятника — закон. Нарушителям — смерть. Десятники столь же безоговорочно подчинялись сотникам — и так далее, до темников, выслушивавших приказы от самого хана.
Эта жесткая командная иерархия оборачивалась сейчас своей обратной стороной. Никто из тронувшихся в поход почти семнадцати тысяч всадников не смел спросить своих темников — Ваньхе и Угилая — куда и зачем они их ведут. И кто те трое неизвестных, закутанных в длинные накидки всадников, что неотлучно едут рядом с военачальниками. И — самое главное — что думает об этом неожиданном походе хан Сугедей.